– Я ведь говорила, что твоя помощь ― скорее дополнение. И это совсем не спасение утопающего.

Звонок в дверь прервал меня, и я спрыгнула со стула, чтобы открыть.

Терренс усмехнулся.

– Кстати говоря, устрицы ― это очень вкусно! ― Бросил он мне вслед. ― А ещё они считаются сильнейшим афродизиаком!

– Учту!

Открыла дверь, забыв посмотреть в глазок.

– Саманта Барнс?

Моргнула несколько раз, пялясь на мужчину у моего порога и на то, что он держал в руках.

– Кто там? ― Крикнул Терренс.

– Ну…

– О, здрасьте. Вам куда?

– Квартира 18В. Саманта Барнс. ― Будто бы на автомате повторил мужчина. А затем вновь посмотрел на меня. ― Это вы Саманта Барнс?

– Да. ― Сморгнула, выходя из ступора. ― Да, это я.

– Отлично. ― Кивнул он. ― Распишитесь вот здесь.

Я поставила свою подпись, а затем мужчина вручил мне огромную корзинку бархатно красных роз, которую, если быть честной, я едва удержала в руках. Захлопнула входную дверь ногой, а затем взгромоздила корзинку на стол. Божественный аромат мгновенно заполнил комнату, и я даже невольно улыбнулась. Я обожала цветы. Кто их не обожает?

– Ну и от кого они?

– Не знаю. ― Ответила, находя глазами карточку. И искренне надеясь, что цветы были не от Джорджа. Иначе придется выбросить эти божественные розы. Чего я делать очень не хотела.

«Надеюсь, тебе уже лучше. И эти цветы заставят тебя улыбнуться. С нетерпением жду пятницы.

Э.».

Наверное, я улыбнулась слишком явно, потому что реакция Терренса не заставила себя ждать:

– Да этот Элиот романтик. И даже не скупердяй. ― Он усмехнулся, облокотившись о стену. ― Если, конечно, после первого секса всё не поменяется.

Закатила глаза и посмотрела на соседа.

– Элиот не такой.

– Правда? ― Вновь усмехнулся Хардинг. ― Ещё недавно ты думала, что мужчины ― циничные и избалованные существа, живущие в своё удовольствие и трахающие всё, что движется.

– Не все мужчины. А только подобные тебе. ― Уточнила я. А затем добавила. ― И с циничным и избалованным я немного погорячилась.

– Думаешь, Элиот не любит секс? ― Шире улыбнулся Терренс. Его это, кажется, забавляло.

– Нет. Думаю, что в отличие от подобных вам он будет верен любимой женщине. И сможет удержать в штанах свой член.

– Любимой женщине будет верен любой мужчина, Барнс. Если его чувства к ней настоящие.

На этот раз усмехнулась уже я.

– Ну да. И Джордж живое тому доказательство.

– Джордж ― идиот. И совсем не любил тебя, раз изменил. Поверь. Я знаю, что говорю.

Я немного помолчала, всё так же смотря на бархатно красные розы, а затем внезапно выпалила:

– А что насчет тебя?

– А что я?

Повернулась к Терренсу, решившись, наконец, спросить.

– Ты изменял?

Я даже дыхание затаила, хотя его ответ вообще не должен был меня трогать.

– Если ты о том, обманывал ли я кого―то ― нет, не обманывал. Ни одной женщине, с которой я спал, я не признавался в любви. Но, если бы я сказал, что люблю, хотя бы одной из них ― то был бы ей верен.

Не должен был ― но тронул. Вот так вот просто. И так непонятно.

Кивнула и отвернулась, решив на этом остановиться. Не знаю, почему, но я верила Терренсу. Верила, что он бы не предал любимую женщину, но в то же время боялась, что вновь превратилась в наивную дурочку, от которой так долго бежала.

Или на этот раз сердце всё же было право?

– Утром звонил мой брат. В клубе какие―то проблемы. Просил приехать.

– Конечно, езжай. ― Тут же встрепенулась, и даже выдавила из себя какую никакую улыбку. ― Ты ведь вовсе не обязан сидеть со мной целый день. У тебя своя жизнь. Работа. Не отменяй из―за меня планы.

– Уверена? Я могу остаться, если нужно.

– Не стоит. Я большая девочка, Хардинг. ― Улыбнулась увереннее. ― Справлюсь.

Не без усилий, но мне всё―таки удалось убедить Терренса, что я в состоянии побыть несколько часов без его присмотра. Он обещал, что зайдет проведать меня ближе к вечеру, потому что ему нужно будет съездить ещё в пару мест, и я уверенно попросила его не торопиться. Хотя мозг вновь начал представлять, что это за места такие и настолько длинные у них ноги.

Весь день ела тосты с сыром, пила лекарства и сладкий чай. Валялась на диване и смотрела сериал. Всё, как велел Хардинг и, конечно же, доктор Чейз. Написала Джойс удостовериться, что на работе всё в порядке. А затем решила позвонить Кэрри по фейс―тайму.

– Прости, милая, связь плохая, что ты сказала?

– Спросила, есть ли у тебя минутка. ― Выдохнув, облокотилась о спинку дивана и прикрыла глаза. ― Мне срочно нужно выговориться, иначе голова от мыслей лопнет.

– Рик, возьми―ка малышку, мне нужно поговорить! Это Саманта.

– Привет, Саманта!

– Здравствуй, Рик! ― Улыбнулась я знакомому лицу, а затем на экране вновь появилась Кэрри:

– Итак, я совершенно свободна. Выкладывай, что у тебя там происходит.

И я выложила. Всё, что случилось с нашего последнего с сестрой разговора. Опустив некоторые подробности, но в общем―то… не утаив фактически ничего.

– Ты переспала с ним?! Серьезно?! И как?

Открыла рот, чтобы ответить, но услышала голос Ричарда:

– С кем она переспала?

Вновь открыла рот, но на этот раз вклинилась Кэрри:

– С Терренсом Хардингом. Помнишь я тебе о нём рассказывала? Сексапильный брюнет, что живет по соседству. Почти 6 футов ростом. Накаченный. Веселый.

– Тот красавчик, что теребит нашей Сэм душу?

Теребит душу?

– Да, родной, он. И наша Сэм, наконец, сдалась. Точнее, алкоголь заставил её сдаться. Но ведь он выступил лишь средством, раскрепостив её.

– Помню и ты поцеловала меня впервые только после трех бокалов мартини.

Кэрри рассмеялась.

– А переспала ― лишь после целой бутылки.

– Видимо, алкоголь для женщин рода Барнс ― как компас при выборе мужчин.

Компас для чего?… Что за…

– И я о том же!…

– Я вам не мешаю? ― Не выдержала, и оба, запнувшись, повернулись ко мне.