– Тебе как обычно? ― Спросил он, включая кофемашину, и я едва не растеклась по стулу.

Кофе. Вот, что сейчас было необходимо мне больше всего на свете.

– О да, и в самую большую кружку, которую найдешь.

Он усмехнулся, а затем потянулся к полочке и спросил:

– Как дела на работе?

– Эээ… нормально. ― Вроде бы и правда нормально, но отвечая, я как―то утратила в этом уверенность.

– А с Элиотом?

– Тоже…

– Уже выбрала, что наденешь?

– Что? ― Не поняла я, и Терренс повернулся ко мне.

– Ну на свидание. Завтра.

Я снова моргнула, и только потом до меня дошло.

– Ах, свидание. Да. То есть, нет. Я отменила ужин.

– Как это отменила? ― Он удивился настолько, что даже выключил кофемашину. Я хотела было сказать, что очень жду свой обалденный кофе, но не успела. ― Он что―то сделал? Обидел тебя?

Мне почему―то показалось, что, если я отвечу «да», Терренс прямо сейчас помчится в офис и забьет Элиота до полусмерти. Может, конечно, и показалось, но, перестраховавшись, я ответила:

– Конечно, нет, с чего ты взял?

– С того, что ты отменила ужин, о котором прожужжала мне все уши.

Правда? Я сморгнула.

– Мне пришлось его отменить. Я обещала сестре, что приеду в эти выходные. У племянницы день рождения, так что…

Я нарочно умолчала о том, что у меня серьезные проблемы с головой, потому что только по этой причине я могла забыть о поездке и согласиться на романтическое свидание фактически с первым встречным. Ждала, что Терренса это позабавит, однако, он меня удивил.

– Это веская причина. Я бы тоже отменил свидание, если бы у моей племянницы был день рождения.

– У тебя есть племянница? ― Полюбопытствовала я.

– Нет. Но, если бы была ― я бы отменил.

Не знаю, почему, но его ответ мне понравился. Хотя, в принципе, мне должно было быть всё равно.

Терренс сделал мне кофе, и я вновь убедилась в том, что лучше, чем он, латте не готовил больше никто. Может, у него было какое―то особенное молоко? Или он добавлял какой―то секретный ингредиент, о котором умалчивал? В любом случае, его кофе я готова была пить всю жизнь.

Ну, точнее ту её часть, которую мы будем соседями.

А ведь мы когда―нибудь ими быть перестанем. Верно?

Я представила, как переезжаю к Элиоту. Или к любому другому парню, с которым, возможно, когда―нибудь заведу близкие отношения. И что мы с Терренсом больше не сидим вот так, не болтаем обо всем на свете, и он не варит для меня вкуснейший латте с молоком.

Представила и тут же об этом пожалела. Сердце как―то странно ухнуло. И мне это не понравилось.

– Где твой Жук? ― Спросил Терренс, прерывая мои мысли. ― Не заметил его на стоянке.

Ах Жук…

– Нуу… сегодня днем у него полетел двигатель, так что мне пришлось отдать его на ремонт.

Он поставил две тарелки на стол и запах макарон с сыром приятно пощекотал ноздри.

– По страховке? ― Я кивнула, и Терренс кивнул в ответ. ― Во сколько у тебя самолет?

– Что, прости?

– Ну, самолет. Ты ведь полетишь в Рочестер на самолете?

Я бы полетела, если бы не стала рисковать и заранее купила билеты.

– Нуу… ― вновь начала я, ― не совсем…

– Что значит, не совсем?

– Я собиралась поехать на Жуке, поэтому не купила билеты. Но дурацкий двигатель сломался как нельзя вовремя, а билетов на ближайшую неделю нет, так что…

– То есть, ты понятия не имеешь, как добираться до Рочестера?

– Я думала взять напрокат машину или что―то вроде того.

Признаться, эта идея пришла мне в голову только что. И она не казалась такой уж ужасной. За исключением того, что с моей врожденной «аккуратностью» на дорогах это было крайне рискованно. И по взгляду Терренса я поняла, что он тоже это понимал.

Собирался что―то сказать, но не успел, потому что в дверь неожиданно позвонили. Я так и замерла с вилкой у рта, понимая, что навряд ли к Терренсу пришли чинить электрику или принесли ему какое―нибудь затерявшееся на почте письмо. А значит, пришел кто―то, кого он знал. И этот кто―то вот―вот увидит здесь меня.

– Ты кого―то ждешь? ― Спросила, когда Хардинг направлялся к двери.

– Нет, но есть человек, которого это не смущает. ― Усмехнулся, скрываясь за дверями кухни.

Сказать, что я почувствовала себя неуютно ― ничего не сказать. У меня в глазах от волнения потемнело. Я заерзала на стуле, а затем быстро оглядела себя, пытаясь понять, как выгляжу. Вспомнила, что ещё недавно сидела в своём белом костюме на полу и ужаснулась. А затем потянулась к растрепанным волосам и ужаснулась сильнее.

– Вот блин, ― прошипела, начав судорожно расчесывать волосы пальцами. Едва ли это бы сильно спасло положение, но я не могла сидеть и ничего не делать. А вдруг это одна из его подстилок? Что она подумает, увидев меня в таком виде? Нет, мне, конечно, было плевать. Но не до конца. Когда привыкаешь быть идеальной, то стремишься быть идеальной для всех. Абсолютно. Даже для девиц своих бывших и девиц своих как бы друзей. Поэтому, понимая, что сумочка осталась в коридоре, и мне до неё просто не добежать, я понадеялась, что, хотя бы с макияжем у меня полный порядок.

Раздавшийся в коридоре голос оказался мужским. Молодым, насколько я смогла понять. А ещё мне показалось, что этот голос я уже где―то слышала.

– …наверное, для этого должен извергнуться Везувий. ― Усмехнулся мужчина, а затем вышел из―за спины Терренса. Его взгляд переместился и остановился на мне. Высокий, привлекательный брюнет с очаровательной, чуть изогнутой линией губ и голубыми глазами, которые я почти моментально узнала.

Вот же блин.

– Саманта, это Оливер. ― Представил красавца Терренс. ― Мой брат.

Дважды блин.

– Оливер, это Саманта…

– Та девушка, что мило сбегала из твоей квартиры. ― Улыбнулся он. ― Да, я помню.

Трижды блин.

– Приятно познакомиться, Саманта.

– И мне… ― как пришибленная промямлила я, ― …симпатичный брат Терренса.

Засовывая руки в карманы, Оливер усмехнулся.

– Она забавная.

– Я же говорил. ― В ответ усмехнулся Терренс, делая точно такое же движение, и давая мне понять, насколько они похожи. Оливер был шире брата в плечах, крупнее и выше ростом, но в остальном они были, как две капли воды. По повадкам, манерам ― да вообще по всему.