«Может, этих и пронесет, – подумал он. – У них и ракет человеческих нету…»

– …и тока… – произнес таксист, поводя в воздухе грязной рукой. Похоже, он все это время что-то рассказывал.

– Чего? – спросил Виктор.

– Тока. Электрического. Ты ж видел – регулировщики на перекрестках. Светофоры – капут.

– Ну?..

– И троллейбусы… Их на выезде из парка прихватило. Дли-инная такая вереница… И радио с утра не работает.

– Уверен?!

– Сперва «Радио дорог» замолчало. Я его всегда слушаю. Потом «Юность». А потом… Ой, что это?..

Впереди громоздилась серо-желтая куча из слипшихся автомобилей. Можно было подумать, что водители разом заснули и ехали слепым табуном, пока не врезалась головная машина. Они столкнулись все – сколько шло волной от предыдущего перекрестка, столько друг в друга и влетело. И никто не проснулся.

– Стой! – приказал Мухин.

– Ты что?! Подъедем, посмотрим. Может, помощь какая…

– Тормози!

– На дороге так нельзя, парень. Помогать надо.

Виктор опустил стекло и выглянул из окна. Мимо, не снижая скорости, промчался бордовый «Запорожец» и с оглушительным хрустом присоединился к братской могиле.

– Да что они все?! – воскликнул таксист.

– Разворачивайся, – твердо сказал Мухин.

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Я все понимаю. Но ты не поверишь. Рвем отсюда.

С верхнего балкона семнадцатиэтажного здания вдруг кто-то сорвался и, неистово размахивая руками, воткнулся в землю. Звук получился негромким и отвратительно мягким. На том же балконе возник человек в милицейской форме и, свесившись через перила, несколько раз выстрелил явно наугад.

– Как себя чувствуешь? – спросил Виктор.

– Я-то что?.. Я-то при чем?..

– Все ни при чем. – Он просунул руку под руль и выдернул ключи.

– Ты тут не командуй! – возмутился водитель.

– Я и не собираюсь. Высади меня.

Дорога шла в гору, и «Волга» быстро остановилась. Мухин вылез из машины и, отойдя на тротуар, бросил таксисту ключи.

– Мотай отсюда!

– А бабки, урод!

Виктор скомкал пару купюр и швырнул их в окно. Бумажки, не долетев, упали возле двери. Таксист выскочил, наклонился за деньгами и, внезапно пошатнувшись, схватился за капот. В таком положении он простоял довольно долго – по правой полосе успели проехать три машины, две из которых все-таки развернулись. А потом он поднял голову и выпрямился.

Неизвестно, кем он очнулся, но на его лице было такое страдание, что Мухину стало не по себе. Забыв о деньгах, водитель обошел машину, достал из-под сидения монтажку и медленно побрел через дорогу. Едва он добрался до противоположного тротуара, как «Волга» сплющилась под тем самым автобусом с банкой «Нескафе». Синий «Икарус» протащил такси метров пять и, вильнув, врезался в столб. Вопящих пассажиров отнесло вперед, к кабине водителя, – дальше Виктор уже не смотрел.

Это началось. С самого утра, в момент выезда троллейбусов. Спустя двенадцать часов народ еще пил пиво, светило солнышко, и вообще, все было прилично. Здесь это наступало постепенно, пока признаки катастрофы не стали совсем очевидны. Машины на перекрестке… почти случайность. Они могли столкнуться не сейчас, а позже. Милиционер, палящий по голубям… был бы он один, без чудовищной аварии под окнами, Виктор и сам не придал бы этому значения.

Этот слой загнется медленно. Загнется – и сам не заметит.

Мухин шел назад, к себе домой – заранее зная, что вряд ли дойдет, но продолжая идти, поскольку это было единственное действие, которое придавало происходящему какой-то смысл.

Или… Нет, конечно. В этом тоже не было смысла. Скоро его перекинет обратно, а здесь останется отражение, оболочка – обычный человек, грешащий бумагомаранием. Виктор мог бы здесь выжить – естественно, при условии, что дело обойдется без ядерного удара. Да, у Мухина могло бы получиться. У фантаста – вряд ли.

На другой стороне улицы показался мужчина с гоночным велосипедом на плече. Возможно, он считал себя обычным вором и еще не знал, что с сегодняшнего утра его действия подпадают под статью о мародерстве.

– Эй, мудила! – заорал Мухин, не особо надеясь, что его услышат.

Его услышали. Мародер чуть сбавил ход и обернулся.

– Куда едем? До Петровки подбросишь?

Виктор хотел добавить и про Лубянку, но вдруг осекся. Посетившая его идея была болезненно странной, в чем-то даже извращенной, но ничего более толкового он не придумал.

Мухин свернул к ближним домам, где, как он помнил, находился магазин «Все для офиса».

Магазин, точнее – магазинчик в цокольном этаже был пока еще не разграблен и даже не закрыт. Фантаст сюда не заходил, писательские причиндалы он покупал в простом отделе канцтоваров, но вывеску видел часто – когда проезжал в троллейбусе.

По прохладному шикарно-сумрачному помещению слонялся один продавец – прилизанный мальчик лет двадцати. Назвать его как-то иначе Виктор не мог – молодой человек смахивал на полового из современного трактира: просторная белая рубашка и красный галстук с черной сверкающей заколкой.

– Мне нужна ручка, – сказал Мухин.

– Перьевая или шариковая? Есть «Паркер», есть «Ронсон»… – заладил мальчик.

Виктор мельком взглянул на витрину.

– Дай-ка мне лучше карандаш, – решил он. – И листок бумаги.

– Как листок? Мы поштучно не продаем.

– Тогда тетрадку. Или блокнот.

– Блокнот будет дороже, – предупредил продавец.

Мухин увидел себя в зеркале и обозлился: чего этот прилизанный из себя корчит? Ну, ветровка, левый локоть заштопан. Ну, кеды в глине… Он же не в ресторан пришел!

– Давай тетрадь, – согласился он. – Самую дешевую.

– Рубль десять, – объявил мальчик.

Виктор порылся в карманах – бумажных денег не осталось, все были гордо брошены таксисту. Мелочи набралось ровно рубль.

– Не хватает, – сказал он, кашлянув.

Продавец равнодушно склонил голову.

– Выбирайте.

– Что мне выбирать?..

– Что купить. Либо тетрадь, либо карандаш.

– Смешной ты человек. Если я возьму только карандаш… На кой он мне?.. Где я писать буду? А если только тетрадку – тогда, получается, нечем. Эти десять копеек я тебе занесу. Потом. Ладно?

– Нет, – удивительно просто ответил мальчик.

– Ну, вырви себе на сдачу пару страниц! Хочешь? Да мне всего-то одна нужна!

– Нет.

– Слушай, ты что, не в курсе? Тут конец света надвигается, а ты как дурак торчишь в своей лавке… Ты на улице-то был? Ну-ка, чек пробей! – осенило Виктора.