Покровитель образования и культуры, он тщательно следил за сохранностью старинного германского фольклора и приказал собирать песни о героях, а также велел составить немецкую грамматику. Латынью он владел, как родным языком, хорошо понимал и довольно прилично говорил по-гречески. Высоко ценил ученых и до последних дней интересовался наукой. Во время еды ему обычно читали его любимую книгу «О граде Божьем» блаженного Августина, и свое королевство Карл желал видеть земным «Градом Божьим», наглядным единством Империи и Церкви, графов и епископата[238].

Попутно великий король решил дать франкские наименования месяцам года, поскольку те частично назывались по-латыни, частично обозначались германскими терминами. Теперь январь получил название «винтерманот», февраль — «хорнунг», апрель — «остерманот», сентябрь — «витеманот» и т. д. Не были обойдены вниманием короля и ветра, которых вместо четырех по древней классификации Карл «обнаружил» целых двенадцать и, конечно же, все поименовал[239].

Карл собирал вокруг себя богословов, философов, поэтов, историков, основал школу при дворе, по преданию, стал основателем Парижского университета, а также своим законом предусмотрел обязательное обучение всех детей мужского пола. За свою многотрудную жизнь он провел 53 военных кампании: 18 — против саксов, 5 — против лангобардов, а остальные — против аквитанцев, тюрингов, баваров, аваров, датчан, славян, сарацин и византийцев. Франк казался вездесущим, и не было проблемы, которая не приковала бы к себе его внимания. Он строил дороги, развивал торговлю, вводил жесткий правопорядок и дисциплину и обезопасил Западную Европу от языческих и мусульманских нашествий[240].

К числу блестящих военных успехов Карла Великого современники небезосновательно относили и 8‑летнюю войну в Паннонии против гуннов. Правда, сам он всего лишь единожды возглавлял армию в этой войне, в дальнейшем все военные действия вел его сын Пиппин (773–810); и чрезвычайно успешно. Как полагают, не было такой войны, кроме этой, где франки настолько разбогатели бы вследствие захвата военной добычи. От гуннов же не осталось практически и следа. Примечательно, что значительную часть завоеванного богатства Карл Великий разослал по епархиям и монастырям. Другой сын короля, юный Карл (772–811), успешно воевал с данами, норманнами, а также в Ливонии и Богемии[241].

Но не только ратное искусство снискало любовь короля. В своем любимом Ахене Карл распорядился построить Академию, где преподавались 7 «свободных искусств»: грамматика, риторика, диалектика, арифметика, геометрия, музыка и астрономия. В этом учебном заведении царили добрые, доверительные отношения, а сами занятия имели характер свободных дружеских бесед. Помимо Академии, повсеместно были открыты начальные школы при монастырях, где детей обучали псалмам, пению, счету, грамматике. Как полагают, именно «Каролингский ренессанс» заложил основы историографии.

Вскоре всеобщим увлечением среди аристократов стало собирание старинных рукописей, их реставрировали, переписывали, а многочисленные копии (свитки) рассылали по монастырям. Сам король уделял большое внимание этой работе. При его непосредственном участии был реформирован рукописный шрифт и вместо прежнего неразборчивого курсива создали тщательно отработанный «Каролингский минускул» — прообраз будущих типографских шрифтов. Как следствие, начало выпускаться большое количество книг, особым украшением которых являлись уникальные миниатюры, ни в чем не уступавшие византийским, и роскошные переплеты, украшенные слоновой костью и драгоценными камнями[242].

Великий франк распорядился также построить великолепный храм Святой Богородицы в Ахене и особое внимание уделял поддержанию старых церквей в нормальном состоянии. Когда король получал известия о ветхих или рухнувших храмах, он тут же приказывал местным епископам восстановить их и строго следил за исполнением своих поручений[243].

Истинный христианин, Карл весьма чутко относился к возможности таинством исповеди загладить совершенные грехи. Рассказывают одну чудесную историю, наглядно демонстрировавшую любовь Небес к нашему герою. Незадолго до своей смерти Карл сподобился познакомиться с известным блаженным Эгидием, когда тот проходил через Галлию, и вверил себя его молитвам. Он смиренно просил блаженного о прощении одного нераскаянного и давнего греха, и когда тот молился за короля, Ангел Божий явился блаженному, держа в руках грамоту. Развернув ее, тот прочитал, что Господь простил Карлу этот грех по молитвам Эгидия[244].

Но, конечно же, еще бóльших славословий он заслужил как политик и полководец. Лангобарды, хотя и часто битые франками, по-прежнему были еще очень сильны. И Карлу пришлось приложить немало сил, чтобы решить проблему взаимоотношений с опасным соседом, претендующим на гегемонию в Италии. В первую очередь ему пришлось принять совет матери, дабы заполучить лангобардов в союзники. В качестве испытанного способа король пренебрег своей первой женой и просил руки у дочери Лангобардского короля Дезидерия, красавицы Дезире (747 — после 771). Лангобард, также понимавший все выгоды положения тестя могучего франка, не стал упрямиться, и вскоре утонченная во вкусах девица, воспитанная в римском духе, оказалась во дворце франка, показавшемся ей фермой.

Стоит ли говорить, что этот союз вверг понтифика в отчаяние? Ведь он лишался единственного потенциального союзника, способного, как раньше при покойном Пипине, отстоять Рим от поползновений лангобардов. Папа срочно отправил Карлу письмо такого содержания: «До наших ушей дошла весть, о которой мы не можем говорить без боли в сердце. А именно, что Дезидерий, король лангобардов, ищет способа убедить Ваше Величество соединиться в браке с его дочерью. Если это правда, то это настоящее дьявольское наущение. Какое недостойное упоминания безрассудство! Примерный сын и прославленный франк собирается заключить союз с предательским и смрадным народом лангобардов, который не может быть причислен к другим нациям, разве что к племени прокаженных». Это послание вызвало сочувствие монарха, но не повлияло на его планы.

Когда Дезидерий в очередной раз начал угрожать Риму, папа Адриан опять направил Карлу письмо, в котором напрямую заявил, что терпит беды от лангобардов только потому, что отстаивает интересы франков. В этом было много правды, поскольку Дезидерий требовал от понтифика венчать на царство сыновей Карла, как только те будут рождены от Лангобардской принцессы. Что неизбежно порождало внутренний конфликт во Франкском королевстве, где без большого пиетета относились к лангобардам.