– Никого, – наконец произнесла светловолосая.

– А она?

– Там.

– Хорошо. – Мужчина выдохнул с некоторым облегчением. – Тогда идем.

– Постой! Я…

– Не надо меня в сотый раз предупреждать о смерти от рук сестры! – В его голосе вновь зазвучало легкое раздражение. – Я и в первый раз тебя хорошо понял. Буду осторожен! Но если она здесь, по своему адресу, значит, в ней умерло еще не все человеческое, и есть шанс обратить процесс!

– Он призрачный, сам понимаешь…

– А какой бы ни был! Я пошел. Можешь подстраховать меня до подъезда. Дальше я сам.

– Тебя ведь не остановить, да?

– Нет. Ты не пиро – и не телекинетик, не пьющая жизнь, не фризер. Твой талант полезен, не спорю, но он не боевой.

– Я не о физической возможности.

– Тоже без шансов. Решение принято. Да и зачем? Дело в этом? – Он достал из кармана ампулу с желтой жидкостью. – Держи на всякий случай, заслужила! Вопрос исчерпан?

Светловолосая вспыхнула.

– Да пошел ты!

По его губам пробежала кривая усмешка.

– Пойду, не сомневайся! Но ампулу возьми. Мало ли что – сама же предсказывала.

«Лояльная» мрачно взяла ампулу и сунула в карман.

– Когда ты стал таким, а? У тебя что, душа сгорела там вместе с…

Он схватил ее за руку, и лицо его сделалось злым.

– Не. Смей. Говорить. Об. Этом! – Каждое слово вбивалось почти гвоздями.

– Да поняла я, отпусти! Больно же!

Мужчина разжал пальцы.

– Извини. Сорвался. Можешь пожелать удачи, если хочешь.

– Ты здесь не только за этим!

– Знаю. Но все потом. Или все к черту!

Он взял на изготовку автомат и, не оглядываясь, чтобы проверить, следует ли за ним «лояльная», двинулся к зеленеющим впереди тополям. Он бывал в этом парке в свой прошлый визит во Владимир, и тогда от него осталось очень светлое и даже радостное впечатление. Но сегодня было иначе. Детские аттракционы и палатки для торговли мороженым и сахарной ватой выглядели на общем мрачном фоне эклектичным, чужеродным элементом, бутафорией, призванной придать видимость жизни мертвому городу, в котором не было места ничему родом из старого мира. Ему в том числе. Он сам себе казался здесь призраком, а потому шел быстро и бесшумно, в полном соответствии с этим образом.

А вот наконец и дом по адресу Комиссарова, 37, где во втором подъезде на третьем этаже жила Светлана Осянина. Родная кровь. Открыв подъезд универсальным домофонным ключом, мужчина стал подниматься по лестнице на третий этаж. Страхи, сомнения, прочие эмоции – все это бурлило в избыточной концентрации. Но этот сосуд был плотно закрыт крышкой. Герметичной, такой, как консервы овощные на зиму закатывают. Ничто не просочится, пока он сам не разрешит.

Перед дверью он на несколько секунд замер, затем повесил автомат на плечо – как бы там ни было, в нее он стрелять не станет. А потом поднял налившуюся свинцовой тяжестью левую руку к дверному звонку и нажал на кнопку. С той стороны послышалась мелодичная трель. В тот же миг в груди словно гранитная глыба возникла, с каждой секундой наращивающая объем и массу и мешающая дышать. Ну же, ну! Правая рука его между тем нащупала в кармане шприц с антиновой и вынырнула обратно.

Дверь открылась. На пороге стояла она – Светлана. Родная до щемящей боли в сердце и в то же время бесконечно чужая. Все то же милое лицо, но без искорок смеха в глазах и теплой улыбки утратившее значительную часть своей привлекательности. Сохранилась в ней, конечно, та красота «дизайнерского типа», та, которая от природы и благодаря хорошим генам – в мать пошла, не то что он. Но ушло то, что делало ее самой близкой на свете, с кем он с детства жил душа в душу, пока она не вышла замуж и не переехала во Владимир, и с кем только и мог поговорить откровенно, единственной в мире доверяя абсолютно. Только ему очень хотелось верить, что ушло не безвозвратно. Иначе он приехал сюда напрасно, и в таком случае лучше бы она действительно убила его, как в видениях Алины.

– Ты? – произнесла она без малейшей тени эмоций на лице. – Проходи.

И прежде чем он успел рот открыть, отвернулась и исчезла на кухне. Мужчина медленно двинулся следом, положив руку на карман со шприцем. Когда он зашел, Светлана стояла вполоборота к двери у кухонного гарнитура, а на расстоянии вытянутой руки от нее находилась стойка с кухонными ножами «Apollo». Хорошие ножи, качественные. Он сам такими пользуется.

– Где тебя накрыло? – равнодушно осведомилась Светлана.

– В Муроме.

– А сюда зачем пришел?

– Поручение НМП.

– Вот как? Сид?

– Нет, Морон.

– Лжешь, – будничным тоном произнесла она.

– С чего ты взяла? – Ему вдруг стало холодно.

– Плохо маскируешься, отживший! Глаза у тебя другие. Повторяю вопрос: зачем сюда пришел?

– За тобой.

Она хмыкнула.

– Вопрос был «зачем»!

– Вам, Измененным, это сложно понять. Я обещал тебе.

– Не мне. Отжившей по имени Светлана. Ее больше нет.

– А я все-таки надеюсь, что она не совсем исчезла, и ее можно вернуть. Зачем-то же ты пришла сюда, хотя для тебя эта квартира не должна иметь никакого значения.

Измененная усмехнулась.

– Ох уж мне эти романтические бредни отживших! Ваши глупые эмоции заставляют вас действовать иррационально, и поэтому вы обречены.

– Может быть, это и глупо, но ты – моя сестра, и я люблю тебя.

– Безумец! – презрительно бросила Светлана. – Все идет к тому, что человечество потеряет мир, исчезнет как биологический вид, а у него в голове какие-то глупые обещания и старые чувства! – Впервые на ее лице появилось какое-то подобие эмоций, пусть даже отрицательных, но и это внушило брату оптимизм. – Ты зря сюда приехал, отживший! Ты не найдешь здесь ничего, кроме смерти… Хотя для тебя и это вариант: к чему тянуть время и проживать остаток дней, предвкушая неизбежный конец? Хочешь знать, почему я здесь, в этой квартире? Меня предупредили, что ты сюда придешь. И попросили встретить.

– Кто?

– Какая тебе, покойнику, разница?

Какое-то шестое чувство предупредило мужчину об опасности, и он рефлекторно дернулся в сторону, одновременно выхватывая шприц из правого кармана. Светлана невероятным образом за секунду преодолела разделяющие их три метра, и мужчина ощутил острую боль в левом боку. Столь же молниеносно, как погрузился в его тело, кухонный нож был выдернут, но за секунду до того, как он вонзился вторично, правая рука мужчины завершила-таки движение, воткнув противнице в шею шприц с антиновой и надавив на поршень. Вот только второго удара ему избежать не удалось – по инерции рука теряющей сознание Измененной вновь погрузила сталь в его плоть почти что по рукоять.