Когда от Сумеречного охотника осталась лишь жалкая оболочка, убийца разжал пальцы, и тело рухнуло на мостовую. Он опустился на колени, осторожно, почти ласково закатал рукав куртки убитого и поднес свою обнаженную до локтя руку к руке жертвы.

Затем убийца вытащил из кармана странный предмет – тонкий металлический стержень, который не отражал свет. Поверхность стержня была испещрена беспорядочно пересекавшимися линиями. Он коснулся пальцами руны Быстроты, обвел ее контуры и нащупал энергию, оставшуюся под кожей умершего – энергию самой руны.

Убийца улыбнулся.

Теперь руна принадлежала ему. Он ее заработал.

Проснувшись на следующее утро, Корделия надела теплую шерстяную юбку и белую блузку с высоким воротом и спустилась в столовую. Джеймс сидел перед полной тарелкой; рядом на скатерти лежал открытый сборник стихотворений Хаусмана[25].

Увидев Корделию, Джеймс устало улыбнулся. Выглядел он плохо, и она поняла, что он не выспался так же, как и она: под глазами у него залегли тени, лицо было бледным. Усевшись напротив него, она заметила, что книга лежит вверх ногами.

Появилась Райза и с деловитым видом поставила перед Корделией завтрак и чай. Джеймс по-прежнему молчал, лицо его ничего не выражало, веки были опущены, отчего казалось, что он вот-вот уснет. Когда служанка ушла, он заговорил:

– Маргаритка, я хочу тебе кое-что сказать. Насчет того, что произошло вечером накануне нашей свадьбы.

Корделия пододвинула к себе подставку с яйцом и энергично принялась разбивать скорлупу. Она не была уверена, что ей хочется знать подробности мальчишника в «Дьяволе».

– По-моему… я слышала что-то об обратной русалке?

– Ах, это, – улыбнулся Джеймс, откинувшись на спинку стула. – Это промах Мэтью, и должен признаться, я в жизни не видел ничего более странного. Но это неважно; насколько я понял, Кларибелла обрела счастье в объятиях водяного, обитающего в чане с джином. Поэтому можно сказать, что никто не пострадал и все обернулось к лучшему.

– Правда? – рассмеялась Корделия, но Джеймс по-прежнему был мрачен, как туча.

– Я хотел поговорить о другом. В тот вечер я собирался мирно провести время с «Веселыми Разбойниками». Но как только мы поднялись к себе, я… я перенесся в другой мир. – Его левая рука, изящная, аристократическая рука с тонкими пальцами, небрежно поигрывала вилкой. В последнее время он почти ничего не ел. – В мир Велиала.

Когда он произнес это имя, Корделии показалось, что в столовой стало темно. Велиал. Когда Корделия встретила его в потустороннем царстве, он принял облик прекрасного молодого мужчины с бледным лицом и светлыми волосами. Глядя на это существо, трудно было представить его в роли деда, тем более деда Люси и Джеймса.

– Но… это невозможно, – прошептала Корделия. – Царство Велиала уничтожено. Мы видели, как он сам превратился в прах, и Джем сказал, что только через сто лет он наберется сил для возвращения!

Джеймс с несчастным видом пожал плечами.

– И все-таки… это место выглядело таким реальным. Я чувствовал это, Корделия – я ощущал его присутствие. Не могу толком объяснить, но…

– Ты рассказал об этом Джему?

– Да. То есть… Сегодня утром я отправил ему сообщение. По крайней мере, попытался отправить. – Джеймс отложил вилку, и Корделия заметила, что он погнул несколько зубцов. – Видимо, они с Магнусом еще находятся в Спиральном Лабиринте; я не могу связаться с ним. Я попробую снова, но тем временем мы обязаны сделать все, что в наших силах, чтобы разобраться в происходящем. Надо понять, почему и каким образом я чувствую присутствие Велиала, который находится в изгнании, за пределами нашей Вселенной. Это просто невозможно!

В глазах Джеймса промелькнуло странное выражение, которое заставило Корделию по-настоящему встревожиться. Но она не успела ничего сказать – в дверь позвонили.

На пороге столовой возникла Райза.

– Oun pessareh ke tou Sirk bazi mikoneh, injast, – обратилась она к Корделии с гримасой досады.

Джеймс, приподняв брови, взглянул на жену.

– Она сказала: «Циркач пришел», – перевела Корделия, с притворной суровостью глядя на Райзу. – Имеется в виду Мэтью. Ей не нравятся его веселые жилеты.

Джеймс улыбнулся, когда в столовую энергичным шагом вошел Мэтью. Сегодня на нем были оливковые гетры с бордовыми полосками и такого же цвета жилет. Он грациозно опустился в кресло, стоявшее во главе стола, и взял с тарелки Джеймса кусочек копченой рыбы. Затем объявил:

– У меня для вас новость.

– Прошу, располагайся и чувствуй себя как дома, мой бесцеремонный друг, – сказал Джеймс. – Уверен, хозяйка не будет возражать.

– Ты не возражаешь? – спросил Мэтью, не донеся вилку до рта.

– Нет, – твердо заявила Корделия. – Ты можешь приходить и завтракать с нами, когда пожелаешь.

– О, превосходно. Тогда, может быть, мне здесь нальют кофе? С молоком и тремя ложками сахара?

Райза, маячившая в дверях, бросила на незваного гостя неодобрительный взгляд и скрылась в направлении кухни. Мэтью прожевал рыбу, проглотил и наклонился вперед.

– Отлично. Так вы хотите услышать мою новость или нет?

– А это хорошая новость? – осведомилась Корделия.

– Нет, – отрезал Мэтью, и Джеймс застонал. – Однако мне кажется, что это важно. Сегодня утром Чарльз, прежде чем отправиться во Францию с твоими родителями, говорил с матерью. Я слышал их разговор. Вчера после бала он патрулировал улицы и вернулся с рассветом. Так вот, одного человека не хватало – Бэзила Паунсби. Это отец Огастеса. Чарльз пошел с поисковым отрядом и был среди тех, кто обнаружил тело. Судя по всему, Паунсби убили ночью или рано утром, когда он возвращался домой.

Джеймс и Корделия переглянулись.

– Они подозревают того же демона, который убил Амоса Гладстона? – спросила Корделия.

– Они считают, что это вообще был не демон, – сообщил Мэтью, когда появилась Райза с его кофе. – Раны нанесены ножом – очень острым ножом. Колотые раны, больше дюжины. Демоны обычно обходятся без оружия и рвут своих жертв когтями или зубами, как животные. Паунсби был заколот тонким металлическим клинком, Гладстону перерезали горло; в обоих случаях на месте убийства не обнаружено следов присутствия демонов.