Но только в последнем она ошибалась. Ничего не изменилось кроме того, что муж её больше не замечал. Никто не отпускал Анечку, не снимал с неё домашних обязанностей. Дэн так же уходил на работу и возвращался, правда уже не спешил домой и не произносил ни слова. Он так же ложился с ней в одну постель, но Анечка сбегала на диван в библиотеку. Она не могла находиться рядом. Смотреть в равнодушные глаза, холодно поджатые губы, понимать, что вся его нежность так легко улетучилась — хотя это он изменил, не она! Анечке стало ужасно гадко от того, что она позволяла себя обнимать, что сама кидалась навстречу его поцелуям. Будто действительно целовала не мужа, а какого-то неизвестного бродягу.

Она, выдержавшая все его издевательства, теперь чувствовала себя полностью уничтоженной, растоптанной, но не могла так просто сбежать. И не могла сказать, что было тому причиной: боязнь гнева семьи Волковых, досада, неверие, беспочвенная надежда... или её извечное глупое упрямство, не позволяющее уйти вот так запросто, не высказав всё, не узнав его чувств!

Почему они всегда молчат?! Почему не могут сказать: «Убирайся, я видеть тебя не желаю!» или «Не делай глупостей, останься, я хочу быть только с тобой!» Почему она должна сама всё додумывать и сомневаться! Почему Ян, взрослый, мудрый мужчина, не отговорил её от этой идеи с замужеством, не запретил, не остановил? Не понял, почему она хочет уйти. Зачем он позволил ей почувствовать всё это, узнать, какими могут быть другие мужчины, как она может увлечься, обмануться, разбиться...

«Я бы не послушала, – думала Анечка, лежа ночью в библиотеке и глядя на обручальное кольцо в полумраке. – Я бы всегда порывалась сбежать и испробовать эту жизнь на себе. Как все глупые, упрямые подростки. Слишком рано я его встретила, чтобы оценить эту заботу»

Анечка резко села, оттерла с щек мокрые дорожки слез и поправила растрепанные волосы. Дэну не нужна была забота, ему нужна была покорная служанка, о которую при случае можно вытереть ноги. Она сама виновата. Но хватит.

Анечка решительно направилась в спальню, открыла дверь, из-под которой пробивалась полоска света, и застыла на пороге. Дэн в одних джинсах нервно расхаживал по комнате, общаясь с кем-то по телефону. На появившуюся жену он почти не обратил внимания, бросил рассеянный взгляд — и тут же отвернулся.

– Да, хорошо, – продолжил он. – Я подготовил документ, осталось скинуть им ссылку. Угу. Сделаю это сегодня, они ждут. Нет, это всё ты, твоя идея. Ты просто умница. Целую.

– Что ты надумал? – требовательно спросила Анечка, как только он положил трубку. Она не разговаривала так долго, что голос звучал хрипло. Но Дэн не ответил, и пришлось повторить громче: – Что ты надумал, Денис? Если это то, о чём я думаю, почему ты обсуждаешь это с Оксаной?!

– Потому она мой личный помощник, – снизошел до ответа тот. – Человек с высшим образованием и деловой хваткой.

– Но она приставлена твоим отцом! – возразила Анечка. Она на время даже забыла об их ссоре и своей обиде — ведь речь шла о более серьезных вещах. – Она же всё доложит!

– Она на моей стороне, – отрезал Дэн.

– Она с тобой просто спит, это еще ничего не значит! – с горькой иронией выдала Анечка, и Дэн не выдержал. Его так называемая жена даже ревновать не умеет! Даже сцену устроить не может! Да ей попросту плевать на него! Холодная, равнодушная, бесчувственная притворщица! Он дал ей всё, что имел: свой дом, свои деньги, даже свою нежность — как мог. А в ответ...

– Это ты — спишь, а она — занимается любовью! – выпалил он. – Я обработал её ради дела, но мне понравилось! С ней я не боюсь услышать, что я насильник, мне не надо никого уламывать! Она сама хочет, она получает удовольствие — и не скрывает этого! Оксана перешла на мою сторону. А ты... сама стремишься быть тихой послушной женой, чтобы я тебя не трогал. Так я и не трогаю, что опять не так?!

Анечка неожиданно для себя тихо всхлипнула и поспешно зажала рот рукой. Слова Дэна били прямо по сердцу: жестокие, откровенные и правдивые. Да, всё верно, она избегала его, она больше всего боялась с ним близости, просто потому, что считала это неправильным!

Но Аня не собиралась ничего объяснять.

– Я не желаю знать подробности твоих похождений! – воскликнула она, заводя руку за спину и выуживая из кармана телефон. Пароля на нем не стояло. – Нельзя сейчас ничего предпринимать, слишком рано! Если отец хоть каплю в тебе сомневается, он подкинет обманку!

Дэн нехорошо прищурился, смерив Анечку уничижительным взглядом.

– Что ты понимаешь, женщина, – процедил он. – У тебя даже образования нет.

Да чтоб его! Упёрлось ему это образование! Как же бесит, бесит это постоянное унижение!

– Но это не значит, что я не умею логически мыслить! – возмутилась Анечка. – Не надо, подожди немного, бей наверняка, когда проверишь всю информацию!

Дэн её даже не слушал.

– Твое место там, – холодно произнес он, указывая в сторону кухни. – Готовить мне средней паршивости ужин, убирать дом, нянчить детей. Ты ничего из себя не представляешь, ты ничего не добилась и не пыталась добиться в жизни — кроме как удачно выскочить замуж. Прислуживать – это все, на что ты способна, так что не смей спорить со мной.

Анечка до боли закусила дрогнувшую губу, чтобы сдержать слезы. Не сейчас. Ей нужна злость, а не обида и жалость к себе.

– Так вот, как ты меня воспринимаешь, – выдавила она, незаметно нажимая на кнопку. Заговорила четко и зло: – Думаешь, решение предать отца делает тебе честь? Возомнил себя гением, раз сумел нарыть компромат и соблазнить приставленного наблюдателя? Что там тебе посоветовала твоя Оксана, какую идею? Что и кому ты собрался сегодня скидывать?

– Не твоего куриного ума дело, – хмуро отозвался Дэн, отправляя сообщение с ссылкой – И не компромат, а внутреннюю информацию конкурентам. Это намного лучше судов, так его раздавят гораздо быстрее!

Анечка лишь усмехнулась.

– И что потом? Что ты будешь делать, ведь ты живешь с его денег, работаешь у него.

– А ты переживаешь о своем будущем? – во взгляде Дэна читалось неприкрытое презрение. – Раз уж обещала на свадьбе, будешь со мной, что бы ни случилось!

Анечка еще раз нажала кнопку. Всё кончено.

– Мне было жаль тебя, – тихо призналась она, опуская взгляд. Вряд ли Дэн поймет её сейчас, но хотя бы выслушает, — мне показалось, что мы похожи, я хотела тебе помочь — и правда натворила глупостей. Я надеялась, что моя забота и твоя любовь заставят тебя меняться... Излечат след от тяжелого детства, научат доброте и сочувствию. Дурацкое, чудовищное заблуждение. – Анечка прерывисто вздохнула, посмотрела в глаза шагнувшему к ней Дэну, и голос невольно сорвался. Но она всё же продолжила: – Ты дикий и злой, ты до сих пор пытаешь подмять меня, пусть даже морально. И... меня правда тянет к тебе, но я тебя не люблю. И никогда не смогу...

Анечка вздрогнула и осеклась, когда рука Дэна протянулась к её лицу. Теплые мужские пальцы, едва касаясь, очертили овал лица, в привычном жесте приподняли подбородок, заставляя сердце забиться чаще.