— Давайте мы наше дело без Карины Львовны как-нибудь утрясем, — попросила Елена елейным тоном. — Лишь в вас я вижу настоящего союзника.

Размякшего, млеющего Широкорада не составило труда пустить на нужные рельсы.

Суббота. Манежная площадь.

К вечеру сюда стягивается народ. Парочки чинно вышагивают рука об руку или под локоток, кучкуется молодежь — потягивает пиво из банок и бутылок, сдувает пену, сплевывает окурки, громогласно хохмит и всласть матерится.

Все пространство с недавно отстроенным торговым комплексом усеяно людьми, на скамейках кое-где прикорнули бомжеватого вида субчики в помятых пиджаках, с испитыми лицами. Бабульки, позвякивая авоськами со стеклянной тарой, заглядывают по урнам в поисках бутылки насущной. Внушительные дяди в пиджаках фланируют неторопко, с сознанием собственной важности, и у каждого на руке, как неизменное приложение, длинноногая крашеная блондинка. Шумит фонтан, а еще площадь оглашают электронные мелодии — гимн страны, похоронный марш, вальс Мендельсона — это звонят сотовые. Девушки в штанах с вместительными карманами или в коротких юбчонках стреляют глазами, поедают мороженое, пьют пепси и курят длинные сигареты. Все как всегда в этот час в столице.

Елена пришла раньше положенного, надела солнцезащитные очки и принялась сканировать взглядом толпу, выискивая знакомых. Вот блеснул набриолиненной макушкой развязный Парочкин, в компании с каким-то смазливым юнцом, писатель Блеев с двумя бугаями за спиной, одного взгляда на которых достаточно, чтобы определить в них телохранов, — зачем писателю телохранители, скажите на милость? Одного ангела-хранителя ему мало? Мелькнули в людском водовороте смутно знакомые холеные физиономии двух дорогих представительниц второй древнейшей профессии. Тонконогая, как цапля, фотомодель прошагала мимо с задранным носом.

Притащилась первая съемочная группа, чертыхаясь от непомерной тяжести аппаратуры. По-видимому, служебную машину они были вынуждены оставить где-нибудь неподалеку, в одном из соседних дворов, забитых автомобилями. Пока устанавливали штатив, молоденькая корреспондентка в бейсболке вычислила персону грату за темными стеклами очков. Девушка живо сориентировалась, подскочила, взмолилась:

— Елена Алексеевна, пожалуйста, пару слов для ТВ-6.

— Все будет объявлено своим чередом, — покачала головой Елена, недовольная, что ее тщательное инкогнито так легко раскрылось.

— Ну пожаллста. — дернула хвостом юная корреспондентка. — Это моя первая съемка, если я привезу синхрон с вами, это будет супер. Супер-супер. Прошу вас.

— Ладно, только быстро.

— Айн секунд. — горячо заверила пионерка-корреспондентка и стала ладонью подзывать свою съемочную группу.

Хмурый, как пасмурное небо, оператор еще более насупился и и крикнул:

— Веди ее сюда, стану я со штативом за тобой бегать.

Корреспондентка расширенными от ужаса зрачками вперилась в Еленино лицо.

Елена кивнула и подошла к камере.

— Встаньте там. Да не так. Подойдите ближе. — поправлял оператор.

— Это же Елена Птах, — зашипела корреспондентка, чуть не плача.

— А по мне, хоть Царица Савская. — не унимался оператор. — Должен я свое дело как надо сработать или нет?

— Все нормально, — успокоила корреспонденточку Елена.

— Елена Алексеевна, — девушка ткнула ей в самое лицо микрофон. — Ответьте нам, зачем вы устраиваете это шоу?

— Микрофон опусти, — зашипел оператор. — Не наставляй его так, это тебе не револьвер.

— Я не устраиваю никакого шоу, — произнесла Елена. — Наоборот, я пытаюсь устроить так, чтобы само понятие шоу, в том смысле, в каком мы его сейчас понимаем, исчезло из нашей жизни. Шоу, показы, презентации, перфомансы и так далее, все это хорошо. Но есть кое-что еще. Сигналы бедствия с отдаленных районов страны беспокоят нас меньше, чем сплетни о новой подружке известного певца. Это ненормальное положение дел, и его нужно исправить.

— Как вы намерены исправлять такое положение дел? — спросила корреспондентка, исполнясь серьезности.

— Мне исправить его не удастся. — ответила Елена. — Исправлять его надо общими силами, каждому из нас. Наверное, найдутся люди, которые скажут, дескать, утопия. Найдутся и те, кому это вообще не нужно. Хватает тех, кто намерен выплыть из этого водосборника своими силами, на одиноких лодчонках. Всех нас по-своему устраивает этот мир, такой, какой он есть. Но некоторых в меньшей степени.

— И вы как раз из тех, кого он не устраивает? — уточнила корреспондентка.

— Можно считать, что так. — Елена вдруг увидела за спиной девушки развевающееся на ветру, как флаг неведомого государства, полотнище огненно-рыжих волос.

— Извините, — она отстранила девушку. — Мне пора. Карина Львовна! — закричала еще издали.

— Да уж, сюрпризик, — ядовито ответила Карина.

Глаза ее были широко распахнуты, на губах корчилась усмешка.

— Какими судьбами? — спросила Елена как ни в чем не бывало, правда, уже не надеясь, что все обойдется светским разговором.

— Я не намерена терпеть ваши издевки. — рявкнула она.

— Какие издевки?

— Можно подумать, вы и сами не знаете, какие, — распалялась Карина все больше. — Не стройте из себя овечку. Вы устраиваете вечеринку, и полгорода знает об этом, а я, ваш компаньон, одна не в курсе. И что же? Где рекламные щиты галереи «Астрал»? Где я в качестве почетной гостьи? Узнаю об этом совершенно случайно, лечу, сломя голову, а вы восклицаете: «Карина Львовна» Да вы просто смеетесь мне в лицо. Такова ваша благодарность за проявленное к вам внимание. Вот чем вы платите за вседневную и неустанную заботу о вас. Вы уже, наверное, забыли, благодаря кому вознеслись из грязи в князи.

— Что вы такое говорите, Карина. — холодно ответила Елена. — Выпейте минеральной воды, она вас освежит на жаре.

— Ой-ё-ёй, — кривлялась Карина. — Да, да, да! Только благодаря мне вы стоите здесь и изображаете из себя куртуазную даму. Какое счастье для всех нас, что нашлась смельчачка, возглавившая новый крестовый поход против пошлости и глупости в искусстве. Ха-ха-ха! Вы мне ноги должны целовать. Если бы не я, ничего бы этого не было. Не верите, вижу по глазам. Тогда спросите Майю, вашу подругу. Спросите, спросите ее. Полюбопытствуйте.

— Вы знакомы с Майей?

— Знакомы ли мы с Майей? — Карина снова расхохоталась деланным злобным смехом. — Говорю вам, спросите-ка лучше у нее. Она же ваша подруга, а не моя. Она вам расскажет обо всем, и о нашем с ней уговоре, и о том, как готовилась вытолкнуть вас на сцену.

— Вранье! — вскрикнула Елена.

Но Карина уже затесалась за чужие спины.

Не может быть. Явная ложь, чего ради Карине втаскивать человека с улицы на подиум своей дурацкой галереи? Майка не могла так поступить со своей лучшей подругой. А если бы поступила, не в силах была бы играть свою роль с такой достоверностью.