Мудрый коринфский прорицатель Полиид, которому он поведал о своем сокровенном желании, посоветовал провести ночь в храме Афины. Боги часто говорят с людьми во сне. Вняв совету, Беллерофонт отправился в святилище, и, едва он погрузился в глубокий сон у алтаря, явилась ему сама богиня, сжимающая в руке какой-то золотой предмет. «Ты спишь? Проснись же! Вот это позволит тебе укротить коня». Беллерофонт вскочил. Богиня исчезла, однако перед алтарем лежало дивное диво — золотая узда, какой никто в целом мире еще не видывал. Обретя вместе с ней надежду, Беллерофонт поспешил в луга искать Пегаса и вскоре заметил его пьющим воду из Пирены — прославленного коринфского источника. Юноша осторожно приблизился. Конь смотрел на него спокойно, не выказывая ни страха, ни тревоги, и без малейшего недовольства дал себя взнуздать. Дар Афины сослужил свою службу — Беллерофонт стал хозяином чудесного коня.

В полном боевом облачении, в медных доспехах, он вскочил на спину Пегаса и принялся проверять, как тот слушается узды. Конь охотно менял аллюры, явно получая не меньшее удовольствие от этой забавы, чем всадник. Теперь Беллерофонту было открыто небо, и он мог, на зависть всем, лететь под облаками куда заблагорассудится. Как покажут дальнейшие события, впереди Беллерофонта ждали отнюдь не развлечения, и Пегасу не раз приходилось выручать хозяина из беды.

Неизвестно при каких обстоятельствах (знаем лишь, что абсолютно нечаянно) Беллерофонт убил своего брата и нашел прибежище в Аргосе, правитель которого Прет очистил его от скверны. Там и начались испытания Беллерофонта, а заодно и его великие подвиги. К нему воспылала страстью жена Прета, Антея, но, когда юноша отверг ее любовь и не захотел больше знаться с нечестивицей, почувствовала себя глубоко уязвленной. В отместку она оговорила его перед мужем, призывая предать смерти за домогательство. Прет, хоть и пришел в ярость, с расправой не спешил, не отваживаясь преступить законы гостеприимства и поднять руку на того, кого угощал за своим столом. Впрочем, это не помешало ему придумать, как обречь юношу на верную гибель. Прет отрядил его с посланием к ликийскому царю в Малую Азию, и Беллерофонт с готовностью согласился. Верхом на Пегасе никакая дорога ему была не страшна. Ликийский царь радушно принял его, как и подобало в те далекие времена. Целых девять дней он угощал и развлекал гостя, прежде чем взять у него письмо, в котором Прет просил убить посланца.

Делать это ликийскому царю очень не хотелось — по той же причине, что и Прету: он боялся Зевса, известного своей суровостью к тем, кто посягнет на гостя в своем доме. Однако совершенно не возбранялось отправить иноземца вместе с его крылатым конем на подвиг. Царь поручил Беллерофонту сразиться с химерой, уверенный, что живым юноша не вернется. Это чудовище считалось непобедимым. Выглядела химера весьма своеобразно:

Но Пегас избавил Беллерофонта от необходимости приближаться к трехглавой огнедышащей твари. На своем крылатом коне герой воспарил над химерой и обрушил на нее целый град стрел без всякой опасности для себя.

Пришлось царю выдумывать другие способы сжить Беллерофонта со свету. Сперва он послал его в поход на могучих, воинственных солимов, а когда Беллерофонт вернулся с победой, отправил сражаться с амазонками, но и их разгромил молодой воин. В конце концов ликийский царь был покорен отвагой чужеземца и благосклонностью к нему судьбы, подружился с ним и выдал за него свою дочь.

Долгое время Беллерофонт жил в благополучии, но потом прогневал богов. Неуемное честолюбие вкупе с гордостью за былые ратные успехи вселили в героя дерзкие помыслы, «непомерные для человека», а такое боги меньше всего склонны прощать. Беллерофонт задумал вознестись на Пегасе к Олимпу, решив, что его место рядом с бессмертными. Конь оказался умнее — заартачился и сбросил всадника. С тех пор ненавидимый всеми богами Беллерофонт до самой смерти одиноко скитался по диким пустошам, «душу глодая себе и тропинок людских избегая»[174].

Пегас же нашел приют в небесных конюшнях Олимпа, рядом со скакунами Зевса, и из всех них пользовался самым большим почетом, о чем свидетельствуют его особые обязанности, упоминаемые поэтами: именно Пегас доставлял Зевсу громы и молнии, когда тот собирался их метать.

* * *

Братья-близнецы От и Эфиальт были великанами, но совсем не такими безобразными, как огромные чудовища архаических времен. Эти отличались благородством черт и статностью. Как сказано у Гомера,

Вергилий же в первую очередь подчеркивает их тщеславие:

Матерью великанов считалась Ифимедея, правда, изредка, по другим версиям, — Канака[179]. Отцовство же сомнений не вызывало: родителем близнецов был не кто иной, как сам Посейдон, хотя все звали их Алоадами, по имени мужа их матери, Алоэя.

Еще в отрочестве они взялись доказывать свое превосходство над богами. Они схватили Ареса, заковали в медные цепи и держали в заточении. Освобождать его силой олимпийцы не отважились, поэтому подослали хитреца Гермеса, чтобы тот вызволил бога войны под покровом ночи. Заносчивые юнцы только раззадорились. Они пригрозили взгромоздить гору Пелион на гору Осса, как гиганты когда-то в далеком прошлом водрузили Оссу на Пелион, и добраться по ним до небес. На этом терпение бессмертных закончилось, и Зевс уже занес молнию, чтобы сразить наглецов. Но Посейдон кинулся к нему и стал умолять пощадить сыновей-великанов, обещая приструнить их. Зевс смилостивился. Посейдон свое слово сдержал — близнецы перестали воевать с небесами. Повелитель морей считал это своей заслугой, но, откровенно говоря, они просто нашли занятие поинтереснее.