= Решение Хиллари занять офис в Западном крыле вызвало раздражение у отдельных сотрудников администрации президента.

В то время как Хиллари боролась за то, чтобы ее команда получила доступ к информации, Мишель не проявляет такой заинтересованности. «Мысль о сидении за столом с набором советников по вопросам политики — без обид — заставляет меня зевать, — сказала Мишель. — Мне нравится творить». Мишель не хочет, чтобы ей пересказывали повседневные проблемы Западного крыла, потому что считает, что не имеет отношения к политике. Ее кампания по борьбе с детским ожирением «Давайте двигаться!» была ее личным мероприятием и оказалась относительно бесспорной (хотя и взбесила некоторых критиков, утверждавших, что она действует как «пищевая полиция», жестко диктуя, чем кормить детей).

Мишель не отстаивает своих сотрудников с упорством Хиллари, поэтому их кандидатуры иногда прокатывают в Западном крыле. Эмануэль отстранил руководителя аппарата первой леди, Джеки Норрис, от участия в важном совещании по планированию, проходившем в Западном крыле в 7.30 утра. По словам Норрис, Западное крыло стратегически просчиталось, когда отказалось делиться дополнительной информацией. Советники президента были поглощены проблемами регулирования экономики во время рецессии, и они считали тривиальными вопросы, с которыми сталкивается Восточное крыло, например доставка дочерей Обамы в школу. «В случившемся есть равные доли вины, — говорит Норрис. — Часть вины на мне, часть вины на нем (Раме. — Авт.), часть вины на команде. Считаю, что совместные усилия дали бы лучший результат».

= Информация — это валюта в Вашингтоне.

В Белом доме есть множество штатных сотрудников типа A, которые хотят входить во внутреннее кольцо, максимально приближенное к власти. Информация — это валюта в Вашингтоне, и даже нечто незначительное, как, например, оповещение двумя часами раньше о предстоящем событии, является мощной силой, потому что информация доверяется лишь избранной группе людей. Сотрудники Восточного крыла при Обаме часто последними узнают о расписании президента и нередко воспринимаются как люди второго сорта. Утром происходит совещание сотрудников пресс-центра и итоговое совещание в конце дня, отдельно от утреннего совещания персонала, возглавляемого руководителем аппарата президента. Помощники Мишель Обамы почти всегда присутствовали на утренних совещаниях пресс-центра, но иногда их не приглашали на итоговые совещания. Работников Восточного крыла стали называть сотрудниками «острова Гуам», потому что они обычно находились на периферии — внешнем кольце, наиболее удаленном от власти.

Фигура, занимающая центральное место в принятии решений в обоих крыльях, — Валери Джарретт. Джарретт — ближайший друг семьи Обама, и по этой причине она защищает и поддерживает их обоих. Каждая из первых семей становится товаром, и Джарретт является генеральным директором корпорации «Обама». Чета Обама обсуждали с Джарретт свои планы после ухода из Белого дома. В Джарретт супруги Обама обрели то, чего не было у Клинтонов, — посредника между Западным и Восточным крылом. Никакой штатный сотрудник не захочет оказаться между президентом и его женой, но Джарретт это дозволено. Ее офис находится на втором этаже Западного крыла, который когда-то принадлежал Хиллари Клинтон, а затем Карлу Роуву, советнику Джорджа У. Буша. Даже самые приближенные сотрудники, такие как Дэвид Аксельрод, главный стратег кампании Обамы, а затем советник в Белом доме, по-прежнему считаются «персоналом», но Валери по сути «третий принципал», считают помощники. Она — «их всё», по словам бывшего советника Мишель Обама, который согласился открыто говорить на условиях анонимности. Джарретт вхожа в семью Обама и принадлежит к тем немногочисленным сотрудникам, которых обычно приглашают в частную резиденцию. Она занимает уникальное положение, будучи в равной степени близкой к президенту и первой леди. Она говорит друзьям, что останется до конца и «выключит свет в Белом доме».

Если и есть нечто связующее противоборствующие аппараты Западного и Восточного крыла, то это их обида на Джарретт, которая, по мнению многих сотрудников, мешает их отношениям с боссами. Джарретт может получать информацию от президента и первой леди и нарушать решения, ранее согласованные на уровне персонала. «Труднее понять механизм принятия решений. По существу, Валери иногда принимает решения или дает рекомендации, основанные на ее собственной интерпретации пожеланий президента или первой леди, и это может быть борьбой за людей, — говорит бывший помощник первой леди. — Им стоило бы понять логику и структуру».

НИ У ОДНОЙ ПЕРВОЙ ЛЕДИ современной эпохи не было столь напряженных отношений с советниками мужа, какие сложились у Пэт Никсон. Они были настолько плохими, что, став первой леди, Бетти Форд сказала: «Пусть даже не помышляют, что будут водить меня на поводке, как они поступали с Пэт». Г. Р. «Боб» Хэлдеман, руководитель аппарата Никсона, пытался контролировать каждую часть Белого дома, включая офис первой леди и персонал резиденции. Хэлдеман, а также советник президента и помощник по внутренним делам Джон Эрлихман взялись реорганизовать офис первой леди и объединили должности директора и пресс-секретаря. Президент даже настаивал на том, чтобы контролировать тонкие вопросы рассадки гостей на официальных ужинах, которые, как правило, входили в компетенцию первой леди, и хотел влиять на подбор музыкального сопровождения и составление меню.

= Ни у одной первой леди современной эпохи не было столь напряженных отношений с советниками мужа, какие сложились у Пэт Никсон.

Когда Гвен Кинг, отвечавшая за переписку в аппарате Пэт, обнаружила, что Хэлдеман и Эрлихман осматривают все закутки и заглядывают за рабочие столы сотрудников в ее офисе в Восточном крыле, она встревожилась. Вскоре она получила записку, что отныне будет подчиняться кому-то в Западном крыле, а не боссу в Восточном крыле, как это было раньше. Когда она поставила в известность первую леди, Пэт пришла в ярость. На следующее утро Кинг позвонила первая леди: «Ведение дел остается прежним». Она выиграла эту битву — Кинг будет отчитываться руководителю аппарата Пэт, но победа обернется большими потерями.

При личном общении с первой леди Хэлдеман был неизменно вежлив, но за закрытыми дверями отзывался о ней с иронией. Джони Стивенс, работавшая у Гарри Дента, специального адвоката и политического стратега в администрации Никсона, припомнила, как другой сотрудник указал на Хэлдемана и спросил: «Вы знаете, кто это?» — «Нет, не знаю», — ответила Стивенс. «Это Бог. Или, по крайней мере, он думает, что это так». Хэлдеман установил настолько полный личный контроль, что однажды Стивенс попросили явиться в Старое здание правительства рядом с Белым домом в 4.30 утра, чтобы напечатать секретный отчет по итогам первичных выборов, который должен быть представлен президенту. Пока она набирала текст, в дверях стоял охранник униформенного подразделения Секретной службы, и в комнату не допускали никого, кроме Стивенс и нескольких советников. Она так и не узнала, почему такие, казалось бы, невинные первичные выборы были настолько важны.

Восьмого января 1970 года Хэлдеман написал в своем дневнике: «П. (президент Никсон. — Авт.) позвонил мне с Бебе (Чарлз Грегори «Бебе» Рибозо, лучший друг Никсона. — Авт.) по поводу проблем с личным домашним персоналом, нездоровым питанием и т. д. Он хочет, чтобы я устранил проблему». Такие вопросы согласования меню входили в круг обязанностей первой леди, но президент хотел, чтобы именно глава его аппарата давал указания повару Белого дома. Когда у Пэт появлялся шанс повлиять на меню, она точно знала, что сказать повару: «Никакого ягненка. Дик не любит ягнятину, он пресытился ею в Тихом океане (во время войны. — Авт.) и не хочет мяса ягненка». Однако запросы президента были более специфическими: никакого французского или калифорнийского белого, «только мозельское или рейнское, йоханнесбургское, только красное бордо или очень хорошее легкое французское бургундское», — говорил Хэлдеман повару. Швейцар Белого дома Престон Брюс вспоминал, как Хэлдеман объявил, что никому не разрешается находиться в коридоре возле Государственной столовой во время официальных ужинов, даже агентам Секретной службы. Исключение делалось только для дворецких с их привилегией прислушиваться к тостам из коридора. Офис Хэлдемана также распространил памятную записку, предписывавшую сотрудникам резиденции воздерживаться от просьб сфотографироваться с первой семьей или получить автограф президента или членов его семьи. В случае нарушения запрета провинившийся будет немедленно уволен. «Мы все почувствовали удар по больному месту, — сказал Брюс. — Мы отлично знали, что не стоит обращаться к президенту с такими просьбами».