— Может ты и прав, но я бы все равно хотел узнать, кто, или что нас породило.

— Хочу пожелать тебе удачи с этим, но знай — тут я тебе не помощник. На этом предлагаю сменить тему.

Подходящая тема для разговора до самого вечера так и не нашлась — мысли Антона полностью поглотило это место. Что значат эти рисунки?.. Хотя рисунками называть их не совсем верно; Почему это место так странно влияет на него и Виктора? Почему Виктор так боится разговоров об этом месте, и не знает ли он чего-нибудь? — Вопросы наплывали один за другим, но гнать их прочь не было никакого желания, напротив, это была долгожданная зацепка, призрачная возможность наконец найти оправдание своему бесцельному и бессмысленному существованию. Неудивительно, что Виктору так и не удалось завести сколь-нибудь вменяемый разговор — Антон отвечал так, чтобы не оставлять крючков для следующего предложения и сводить отвлекающий его от мыслей разговор на нет.

Когда же солнце перестало создавать угрозу их жизням, компания направилась обратно в город, стараясь как можно быстрее покинуть это место и у каждого были на то свои причины. Антон желал одиночества и тишины, хотел вернуться в подвал дома на улице Завалишина, зная, что, Валя не будет его беспокоить и мешать ему обдумывать случившиеся, если тот сам не начнет с ним говорить, а Виктор просто боялся, искренне боялся этого места, и, вполне естественно, не хотел задерживаться.

Виктор остановил Антона на светофоре между улицей Октября и Завалишина, когда их пути должны были разойтись.

— Постой. — сказал он, схватив Антона за плечо — Я в ваши с Алисой игры не играю, но Стасику лучше бы об этом не знать. Он не самый приятный человек с не самыми приятными методами, и, если он узнает про волшебный курган, или храм — как угодно, он придумает как его использовать.

— А если я это сделаю? Мне это хорошо зачтется. — Антон развернулся к Виктору приподняв бровь

— В таком случае, я в тебе сильно разочаруюсь.

— Я шучу. Не буду я этого делать, так и быть. Мы ведь, все-таки, друзья. Так что, друг, бывай. Надеюсь, скоро увидимся.

— Умираю от нетерпения. — Виктор снова рассмеялся в своей манере и не дождавшись реакции на неуместный каламбур направился восвояси.

Наконец, так желанная Антоном тишина, сменяемая оглушительным грохотом собственного внутреннего голоса, начала обволакивать его с головы до ног. Только постепенно удаляющийся смех Виктора мог вырвать его из глубины своих мыслей, и с каждой секундой случиться этому оставалось все меньше шансов. Меж тем, желтые окна многоквартирных домов безмолвно и неутомимо мчались навстречу Антону, подсвечивая ему путь к собственному островку безопасности. Он внимательно всматривался в них, пытаясь разглядеть, что происходит там, за нерушимой бетонной стеной — в ныне чуждом ему мире. Сейчас Антон больше чем когда-либо не хотел признавать этот факт: "Может быть есть способ снова стать человеком. Может, храм, это ключ. Но став человеком, не умру ли я?" — думал он — ''Стас должен знать все. Он мне не говорит. Точно. Держит меня за идиота… А, может думает, что я и так все знаю — я ведь ''волшебник''. Спрашивать о таких вещах может быть очень неуместно и подозрительно, но, может просто рассказать о находке? Нет. Виктор… Витя, прав — об этом нельзя рассказывать. Ни в коем случае нельзя!.. Скучаю по Лене. Интересно, как она там? Может быть также смотрит из окна куда-то вдаль, как и все эти люди и ждет неопределенного чуда, или моя смерть… и смерть Толи сломала ее и вскоре она встретиться с Алисой… Что я наделал? Вспомнить бы ее голос. Почему же я так быстро его забыл?''

Вали не было дома, когда Антон вернулся в убежище: "Ну и славно." — подумал он, и следующие два дня провел в неподвижном раздумье, пока снова не захотел есть.

Карты раскрыты

Жизнь Антона с того дня постепенно начала входить в колею. Прогуливаясь по улице в поисках еды той же ночью, он, сам того не зная привлек внимание уличного грабителя. Тот потребовал отдать все его ценности, и в следующий раз, когда они встретятся на улице, если этого не произойдет, он отнимет у Антона жизнь. К сожалению, для самого грабителя, он не знал, что ни ценностей, ни жизни у Антона нет, да и следующей их встречи уже никогда не случится. В целях самообороны Антон не задумываясь превратил тело грабителя в аппетитное кровавое месиво. Жизнь этого человека от начала и до конца была ужасной, и потому Антон не почувствовал себя хоть сколь-нибудь виноватым, напротив, он избавил мир от преступника — приуменьшил зло в этом мире — и чувство гордости обуяло его. В тот день к нему пришло озарение. С тех пор каждый раз, когда ему нужно было поесть он выходил в самый опасный район города и ждал, когда на него самого начнется охота.

Так и шли его дни. Антон выполнял мелкие поручения для Станислава, как правило вместе с Бальдром, в обмен на бесплатное жилье, попутно рассказывая обо всем, что делает, Алисе за скополамин. Честно говоря, на ''особую'' работу это было слабо похоже — в основном это была вся та же утилизация отходов, да подсчет инвентаря. Для Антона оставалось загадкой почему его еще тут держат, но, если ты присоседился к кормушке, то грех жаловаться и задавать лишние вопросы, правильно?

В таком темпе незаметно миновало теплое июльское солнце. Дни стали холоднее и короче, дав возможность Антону чаще наблюдать за Леной из покрывшихся медным нагаром кустов под ее окном. С их последней встречи она не постарела ни на день и осталась все такой же прекрасной, как и прежде, чего по иронии судьбы нельзя было сказать об бессмертном, вечно молодом Антоне. Его взгляд стал более пустым и бесцельным, а сам он почти перестал улыбаться. Даже в своем шпионаже он более не видел никакого смысла — скорее это была привычка — отчаянная попытка заполнить образовавшуюся пустоту в душе через повторяющийся ритуал. И