На самом деле, я уже обдумала примерный план действий. Например, с репетиторством. Не самый лучший вариант, но вполне подойдет на первое время, а потом можно пойти на какие-то курсы, получить дополнительную профессию. А пока у меня есть что-то вроде приработка — пишу ленивым студентам курсовые к предстоящей сессии.

Я бы сказала, что все эти трудности — справедливая плата за наши с Даней отношения. Никто не говорил, что будет легко, и с первого дня, как он снова появился в моей жизни, я знала, что рано или поздно ее придется заплатить.

Игорь разрешает мне уволиться «по собственному» и даже в этом он сильно рискует, хоть делает вид, что контролирует ситуацию.

После обеда я уже дома. Нахожу на столе список, куда Даниным неаккуратным почерком вписаны штук двадцать наименований, и огромными буквами в самом низу приписка: «Буду около шести, дождись меня и не смей идти по магазинам одна!»

К половине шестого я уже готова: на плите теплый ужин, в доме чистота, на сайте с вакансиями размещена заявка со всеми моими данными. В последний момент вспоминаю, что за всей суматохой забыла пополнить счет в телефоне и выбегаю до банкомата — он совсем рядом, в магазине через дорогу.

Поворачиваюсь, перебегаю на другую сторону улицы — и слышу голос, от которого по позвоночнику растекается жидкий лед.

— Ну привет, сука.

Он меня все-таки нашел.

Мне приходится приложить все усилия, чтобы не убежать несмотря ни на что. До закрытой территории дома совсем недалеко, но муж как будто чувствует мое настроение — выходит вперед, загораживая дорогу.

От него воняет дешевым спиртным, под глазами пролегли круги, и он заметно похудел. Щеки впали, так что выглядит очень тяжело больным. И побрит криво, явно трясущейся рукой. Я моргаю, чтобы еще раз убедиться, что этот мужчина — действительно мой бывший муж (мы еще не развелись, но после побега я называю его только так). Он такой… совершенно никакой. Как будто все это время у меня, как у лошади, на глазах висели шоры, и я смотрела только в одну, разрешенную сторону. И все равно видела там только призрак человека, собственную придуманную фантазию.

А еще я непроизвольно улыбаюсь, потому что после Дани бывший выглядит просто щуплым потрепанным коротышкой.

— Уйди с дороги, — стараясь выдержать ровный тон, говорю я, почти наверняка знаю, что он грубо высмеет мою просьбу.

Бывший делает шаг в мою сторону, ухмыляется и сипло грозит:

— Только пикни, тварь, и я тебя на куски порву.

Мне все так же страшно, как и раньше, хоть сейчас мы на улице, и я могу закричать, и позвать на помощь. Хотя это даже не страх — это просто воспоминания о том, как запросто он может меня ударить, и сделать это быстро, спокойно, как натасканный не оставлять следов от побоев человек. Как-то даже хвастался за столом, что его парни научили на случай, если вдруг жен наставит рога.

Но проходит пара секунд — и я вспоминаю, что уже прошло достаточно времени с момента моего побега, и я больше не принадлежу ему, даже если формально мы до сих пор жены. Теперь у меня другая жизнь, другой мужчина и другой стержень внутри позвоночника, который этому ублюдку ни за что не согнуть и тем более — не сломать.

— Тонешь меня хоть пальцем — и я тебя засажу, — говорю максимально четко и спокойно.

Бывший — лучше язык себе откушу, чем хотя бы в мыслях снова назову его по имени — делает удивленное лицо, явно насмехаясь над моими попытками дать отпор. Понятно, что в повседневной жизни никто не может сказать ему «нет», вот только я уже давно не его «повседневная жизнь». И заявление в суде хорошее тому подтверждение.

— Ты сильно смелая стала? — пододвигается он и мне стоит больших усилий не отшатнутся. Не столько от страха, сколько от противного едкого запаха перегара. Понятия не имею, сколько и что он пил и не хочу даже задумываться над этим. Просто не собираюсь ни секунды дышать его запоем. — Что, к трахарю новому ушла?

Я пытаюсь обойти его по широкой дуге. Главное перейти на ту сторону улицы, а там совсем близко дом, и никто не пустит бывшего на охраняемую территорию. Но он все равно сильнее, а еще дурнее, потому что такой взгляд я видела у него когда он пришел домой после крупного скандала на работе и в ответ на любое мое слово бил и крушил все, что подвернется под руку. Бывший дергает меня за рукав, вдавливает в дверцу машины и зажимает рот второй рукой. Мне стыдно, что я всего лишь слабая женщина и ничего не могу противопоставить его силе, но в последний момент вспоминаю о ногах и с размаху впечатываю пятку ему в носок. Каблук небольшой, но твердый и узкий, и бывший с воплем дергается. Я хватаюсь за этот шанс, вонзая зубы ему в ладонь, которой он закрывает мне рот, и, получив свободу, быстро бегу к дороге. Пешеходный переход в пятидесяти метрах, но эта часть улицы нее очень хорошо освещена, и здесь нет людей. Я боюсь, что если бывший меня догонит, то он точно не будет церемониться и больше не сделает ни одной спасительной для меня ошибки.

Поэтому я выбегаю прямо на проезжую часть. Жмурюсь от слепящего света фар, отскакиваю в сторону, когда мимо проносится большой внедорожник. Справа противно визжат тормоза, но я упрямо бегу вперед. От того, как быстро смогу перебраться на другую сторону этой реки, зависит больше, чем моя жизнь. Я больше не позволю унижать и пугать себя.

Кто-то орет мне в след, что я больная и конченная дура, женский голос из проезжающей мимо старой «Волги» противно пищит, что-то в духе «я не сяду из-за самоубившейся дуры!»

Понятия не имею, как все же оказываюсь на противоположной стороне улицы, живая и невредимая.

— Стой, суууука! — орет в спину бывший, но я бегу в сторону забора и не собираюсь останавливаться, хоть от того, что глотаю морозный воздух в груди все горит. — Убью!

Я почти добираюсь до безопасной территории, но на моем пути возникает тень. Пытаюсь обежать ее, но тень протягивает руки и без труда ловит меня. Дергаюсь, пытаясь вырваться, и только в последний момент чувствую знакомый запах мяты и сигарет.

Нет, только не Даня.

Я не переживу, если из-за меня он…

Но уже все равно слишком поздно, потому что он запросто сгребает меня себе за спину, и говорит очень по-мужски:

— Просто будь там и не вмешивайся.

Я только что из дому: приехал, чтобы взять свои вещи, хотя бы самое необходимое на первое время. И мать не могла не воспользоваться возможностью сделать мне еще одно внушение. Собственно, она только то и делала, что рассказывала, какую чудовищную ошибку я совершаю, связываясь не с той женщиной и зарываясь с головой в ее проблемы вместо того, чтобы наслаждаться жизнью и отношениями с ровесницами. Все это в разных вариациях я слушаю, пока хожу от шкафа к столу, сбрасывая в пару спортивных сумок свои вещи. Она начинает повторяться, но я просто молчу, прекрасно зная, что любое слово или даже намек на попытку завести диалог, она тут же повернет против меня. Но все-таки не выдерживаю и, когда она в который раз тычет пальцем в нашу с Колючкой разницу в возрасте, я говорю: