В некоторых семьях в пост детям, которые просили скоромного, говорили: “А вот поп тебе как отрежет ухо да как отхлещет тебя кобыльей ногой – так будешь знать!”».

Известно, что на формирование русских представлений о грехе, ритуальной чистоте и проч. оказывали влияние не святоотеческие принципы или даже проповеди умных пастырей, а какие-то народные мифы, поверья, апокрифы. Их-то, эти мутные воды, предпочитали подлинной вразумительной православно-христианской вере.

И вот об этом же пишут авторы сборника «Мужики и бабы…», ученые-этнографы: «Народные представления о грехе складывались не только под воздействием практики церковного покаяния и канонических норм, но и под влиянием устной традиции, наиболее ярким примером которой были духовные стихи… Хранителями и исполнителями духовных стихов были сельские жители, а чаще – странники – слепцы, богомольцы, бродячие проповедники» (статья «Блудный грех»).

Отсюда, конечно, масса суеверий и глупостей, которые до сих пор люди принимают за истинно православную позицию.

А вот еще одна выписка из книги «Мужики и бабы. Мужское и женское в русской традиционной культуре», статья «Священник»: «Несоответствие высоте церковных требований крестьяне видели в несвоевременном рождении ребенка в семье священника. Бабы зорко следили за соблюдением “закона“ на воздержание от половых отношений в пост, и если в беззаконии был изобличен священник, это считалось несмываемым позором для всей деревни. Мужики чуть ли не всем “обчеством” требовали у батюшки объяснений. “Что же ты, батя? – укоризненно покачивая головой, спрашивали мужики. – Все-то говоришь “абие, абие”, а у самого-то у тебя выходит одно бабие!“».

Здесь речь идет о том, что от рождения ребенка прихожане отсчитывали 9 месяцев назад и смотрели, не приходится ли это время на Пост. И сегодня, узнав о рождении малыша в семье священника, прихожане совершают в уме нехитрую калькуляцию. Знаю об этом, потому что много раз на исповеди люди каялись в подобном любопытстве.

…

О чтении духовных книг. Иные батюшки, подвизающиеся в духовном подвиге, не читают книг, потому что предпочитают этому молитву. Иные по занятости не найдут и минуты почитать книгу. А иные, видимо, по лени. Не хотят думать.

Помню, как один батюшка сказал мне:

– Я принципиально не читаю книг.

Прошло года три. Думаю над его словами: что бы это значило? Что это за такой таинственный принцип? А спросить неудобно.

Козьмодемьянск

На рассвете 10 августа мы бросили якорь у замечательного марийского городка Козьмодемьянска. Марийцы – это древняя народность. На этих землях жили их предки еще тысячелетия назад. Город замечательный. Именно в этом городе, по роману Ильфа и Петрова «12 стульев», останавливались Остап Бендер с Кисой Воробьяниновым, когда их прогнали с теплохода. Здесь Бендер дал сеанс игры на шахматных досках, здесь он обещал, что Васюки переименуют в Нью-Москву. Город гордится своим маленьким музеем. И гордится по праву. В музее, кроме интересной экспозиции старинных вещей и настоящих костей мамонтов, живших в этих местах тысячелетия назад, небольшая, но милая коллекция картин, статуй.

Мы прошлись по городку. Здесь 27 тысяч жителей. Много домов ХIХ века в великолепном состоянии: война обошла город стороной. Два храма, в один из которых мы зашли. Был как раз престольный праздник. Храм полон марийками, в основном старушками в платочках. Я сразу вспомнил редкие фотографии богослужения 50–70-х годов ушедшего ХХ века. Тогда тоже в храме стояли одни бабушки. Вот и здесь. Молодых лиц два-три. Бабушки разрешили себя сфотографировать, попросив выслать фото на адрес храма.

Купили с Улечкой мороженое в магазине под названием «Лимончик». Купили ягод, зашли в лавку «Отец Федор», подивились домам, попавшим в наш век словно с полотен Кустодиева. И вернулись на теплоход. После вкусного обеда, детского музыкального часа, через несколько часов плавания по золотистой воде Волги – очень солнечная погода – мы причалили к Городцу.

Городец

Старинный город, в свое время соперничавший с Москвой за звание столицы. Был полностью уничтожен во время татаро-монгольского нашествия.

Сегодня сохранилось несколько дореволюционных кварталов русского уездного городка…

Здесь умер Александр Невский, возвращаясь из Орды…

Летописное предание рассказывает, что однажды на борьбу с татаро-монголами вышли все мужчины, жившие в Городце. Но все они погибли. Тогда, чтобы попытаться остановить татар, все женщины Городца посадили своих детей в большую яму, а сами отправились навстречу неприятелю. И тоже погибли. А что стало с детьми, летопись не говорит.

Ученые считали это былинным преувеличением. Но, как рассказала экскурсовод, несколько лет назад была сделана ошеломительная находка. Один из жителей обратился с жалобой, что на его огороде все время попадаются человеческие кости. Приехали археологи и раскопали у него на огороде огромную яму, наполненную… детскими скелетами. Во многих костях застряли наконечники стрел и копий татаро-монголов. Может быть, говорят многие ученые, это и есть та самая яма, в которую женщины посадили детей?

Несколько лет назад один местный житель нашел в огороде шлем. Отмыл – оказалось, что шлем покрыт золотом. Историки говорят, что это княжеский шлем. Сегодня шлем – наиболее ценный экспонат экспозиции местного музея.

Удивляют и многие другие экспонаты музея. Например, икона Святой Троицы времен Екатерины II. Мастер сделал рисунок на трех гранях. С какой стороны ни встанешь, с такой тебе открывается новый рисунок. Как в некоторых современных рекламах.

…

Путешествие на теплоходе «Пирогов» подходило к концу. В предпоследний день путешествия состоялся прощальный вечер. Несколькими днями раньше был объявлен конкурс на самое интересное сочинение о поездке с условием, чтобы все буквы (кроме предлогов, союзов и проч.) рассказа начинались с буквы «п». Мы с Ульяной посидели и вот что сочинили:

Право, поверьте!

Путешествие «Пирогова» получилось просто прекрасным!

Подойдя к пристани, путешественники поднялись на пароход (пусть пароход, так пикантней).

Провожали приятели. Прощались, подбрасывали панамки, пускали пятерней поцелуи.

Плавсостав принял путников приветливо, персонал подкупал предупредительностью. Преисполненные приятных предчувствий, поднялись на палубу.

Под звуки «Прощание…» – память подводит, в полдень пятницы пустились в путь.

«Пирогов» погудел, потрясся и покинул пирс. Повеселевшие пассажиры, предвкушая плавание, полное приключений, полировали пальцами поручни. Прогуливались по палубам, приосанившись, посматривали павлинами.

Покидали Подмосковье. Приятная попутная погода, писк птиц, пестрые поля, просторы, пригорки, памятники прошлого. Поразительно!

Пригласили пройти пообщаться с представителями пароходства. Познакомились, простите за прямоту, понравились.

Поинтересовались программой последующего пути.

Пообедали, почитали, подремали. Посетители последней палубы подставляли прогревающим потокам плечи.

Просто пир покоя и праздности.

Пили приобретенное пиво и покрепче… покуривали, поедали памятные пряники, пирожки.

Постойте! Поступают претензии по поводу поведения подрастающего поколения. Палуба просто пляшет под пятками прыгающих пигалиц. Подобно «первому…» (припомним поэта) проезжала почти пятилетняя путешественница по просторам палубы на