выступают благородные булыжники брусчатки или кирпичной мостовой, вот дореволюционная дверная ручка, вот столб с царским орлом… Целые улицы из прошлого. Дома ветшают. По-человечески можно понять желающих переселиться из этих деревянных, с резными наличниками, столетних домов в благоустроенные квартиры. И все же жалко. Через 50–100 лет ничего из этих заповедных уголков не останется. А по-настоящему, восстановить бы эти обветшавшие кварталы (да хоть заново построить точно такие же домики), и была бы в России жемчужина – настоящая улица XIX века. Но ведь не будут делать…

Погуляли по главной улице Нижнего – Большой Покровской, посидели в пиццерии. За соседним столиком сидел с детьми и супругой благообразный батюшка в рясе. Он расчесывал длинную черную бороду пятерней и налегал на кока-колу.

Музей «пролетарского писателя» Горького сделан очень качественно, даже обои на стенах почти натуральные. Экскурсовод рассказала, что при создании музея были найдены образцы точно таких же обоев, какие были у Горького, и с этих образцов на обойной фабрике сделали несколько рулонов точной копии. Так что, начиная с прихожей и далее, все подлинное либо точная копия подлинного.

Большое впечатление произвел храм, построенный на средства Строгановых. Сложно найти среди российских церквей подобную роскошь, разве только храм Спаса на Крови в Петербурге. Лучшие породы дерева и настоящее золото – в иконостасе, в орнаменте окон, с внешней стороны, – резной камень. Но главная радость – то, что этот храм передан Церкви и в нем обычным порядком совершаются богослужения. И главки такие, что не хочется отводить взгляд.

В 18 часов мы отдали швартовы и пустились в дальнейшее путешествие.

Милостью Божией многое восстанавливается, но многое еще остается в забвении. Проплываем множество запущенных и полуразрушенных церквей. Какое огромное множество их было в России!.. В небольшом городе Кострома – 48 храмов, в городке Плесе – 6, и т. д. А сколько сокровищ, ценностей, икон. И все было разрушено, разграблено.

И вспомнилось: ведь так же было в Византии. Почему Господь попустил? Почему Господь попускает уничтожать такие культурные и ведь священные сокровища?

Может быть, кроме того, что попустил сатане враждовать против людей, есть и еще один момент. Допуская всем этим рукотворным ценностям быть уничтоженными, Господь хотел в душах русских людей «переформатировать» приоритеты? Хотел отвести глаза людей от золота и великолепия стен и обратить внимание на духовные ценности?

Обряд – это хорошо. Но человек так устроен, что внешнее может для него заслонить внутреннее. И вот через какое-то время про внутреннее, хотя оно самое главное, забыто и остается только внешнее.

Отняв эти вещественные святыни, Господь показал, что вера сохранится, а благодатные дары умножатся и без этого, внешнего. Эта мысль, может быть, неверна, но просто так подумалось.

И еще совсем субъективная мысль: начало XX века, эти поиски «святой Руси», псевдорусский стиль в виде шатров, теремков и проч. Что это, как не бегство в золотой век торжества этого «внешнего» православия, где все было прекрасно, где царь был поистине Божиим ставленником, где воздух был напоен кадильным дымом и все было пропитано благочестием. Но ведь пусть это и замечательная форма существования христианства, но не идеальная это форма! Где здесь святоотеческий дух, стремление к обожению, непримиримая борьба со злом, мещанством (даже благочестивым, но все же мещанством)?

Страшное время разрушения внешних храмов, кажется, подтолкнуло людей к строительству храма в душе. Возрождение интереса к исихазму, непрестанной молитве, стремления к подлинному прилеплению ума к Богу и выстраиванию внутренней жизни по Богу – все это появилось именно в советское время, время гонений на Церковь. Еще за несколько лет до революции лучшие богословские умы Православной Церкви России не видели в афонском имяславии ничего, кроме сектантства. Митрополит Антоний (Храповицкий) (самый вероятнейший кандидат на Патриарший престол, и, не случись революции, он мог бы им стать) был непримиримым противником всякой мистики. ХХ век позволил на все это взглянуть более трезво.

Чебоксары

В 9 утра мы сошли на берег Чебоксар. Это столица Чувашии. Маленький городок: 300 тыс. жителей. В современной части совершенно неинтересен. Улицы 50–60-х годов ушедшего века.

Гордятся земляком Чапаевым, которому воздвигли большой памятник и перевезли в городской парк из деревни дом, в котором родился Чапаев.

Но в старинной, центральной части город замечателен. Много храмов и… воды. С водой вот какая произошла история. В советское время было решено весь старый центр города затопить и вокруг построить новый город. Из центра убрали дома, преимущественно деревянные, и стали заливать воду. Но потом оказалось, что, если залить воду, как задумано, это может как-то плохо отразиться то ли на почве, то ли еще на чем-то. Воду заливать бросили. И получилось, что не весь город ушел под воду, а часть. Ныне вот эту водную часть облагородили, вокруг проложили прекрасные дорожки. И оказалось, что посреди города как бы гигантский пруд.

Стоя на горке у пруда, мы увидели белый современный храм. Он построен недавно и освящен в честь св. прав. Иоанна Кронштадтского. В свое время отец Иоанн был в Чебоксарах и стоял на той же самой горке, на которой сейчас стояли мы. Его попросили благословить город, но отец Иоанн отказался:

– Не буду благословлять город, который уйдет под воду.

– Как он может уйти под воду? – недоумевали местные жители, а потом об этом и забыли.

И вот в пятидесятые годы вспомнили. Действительно, старая часть города уничтожена, а это место покрыто водой.

Нынешний глава Чувашии – верующий человек. Это сразу видно по множеству храмов, находящихся в образцовом состоянии. И даже отстроили мужской монастырь ХVII века, взорванный большевиками. Воссоздали по старинным чертежам в первоначальном виде. Да что говорить, если даже дамбу – мост через это «коммунистического разлива» озеро – назвали «Дорога к храму». Она ведет прямо ко входу в монастырь. Жители этого города искренне любят свою Чувашию. Стараются произвести благоприятное впечатление на туристов. Наш корабль встречали в народных костюмах, хлебом- солью, танцевали, пели. И это не за вознаграждение, никто с шапкой не ходил по кругу.

А еще над всем городом возвышается статуя матери-хранительницы. Но это уже языческое произведение.

Ульяновск

Мы в городе Ульяновске. Это дореволюционный Симбирск. К нашему огромному огорчению, город самый что ни на есть советский. Ему не имеет смысла возвращать прежнее название, потому что ничего от прежнего Симбирска не осталось. Старинные дома разрушены. Монастыри и храмы исчезли. Лишь однажды сверкнули купола храма новой постройки.

И везде, до противного везде, витает культ Ленина. Все его дома – а семья