На затылок Риса обрушился тяжелый удар. Маг зашатался, качнулся вперед, пытаясь уйти от пока невидимого противника. Молнии полыхали так ярко, что он ничего не мог разглядеть.

Нападавший сзади вцепился ему в плечо. Острые когти глубоко вонзились в плоть, и Рис закричал от боли. Не теряя ни секунды, Винн вскинула посох, и из него исторгся раскаленный белый луч. Рис скорее почувствовал, чем увидел, как тот полоснул его противника, и услышал, как тварь застонала от боли.

Он вырвался из когтей порождения тьмы и повалился наземь. Древко стрелы с треском переломилось под тяжестью его тела, и жгучая боль снова пронзила грудь. В глазах у него помутилось, к горлу подступила тошнота.

Сколько же здесь этих тварей? Грохот грома вдруг показался далеким, словно доносился сквозь длинную узкую трубу… Совсем близко взметнулась голубая мантия Винн, перед самыми глазами Риса промелькнули ее сапоги. Он видел, как молнии исполняли слепящий танец. Слышал визг порождения тьмы, пораженного ударом магии. На песке между его раскинутыми руками расползлась лужа черной крови, и в ноздри ударил тошнотворно-сладкий запах.

Рис попытался вновь призвать магию. Он закрыл глаза, сосредоточился, дрожа от напряжения всем телом; нет, он не допустит, чтобы Винн сражалась одна! Вот только силу черпать оказалось неоткуда – слишком остра была боль.

– Вставай, Рис! Вставай! – кричала Винн ему в ухо, но где она, понять было невозможно. – Их много, они идут сюда!

И забытье властно заключило его в блаженные объятия.

Евангелина с улыбкой смотрела, как Рис, сидя на лошади, приходит в себя. Было забавно наблюдать, как он смятенно моргает, пытаясь сообразить, где находится и отчего куда-то движется. Учитывая, сколько им всем довелось пережить из-за него прошлой ночью, нельзя было не согласиться, что Рис страдает вполне заслуженно.

Адриан, сидевшая позади Риса, крепче обхватила его руками и не дала вывалиться из седла. Перед отъездом его закутали в теплый плащ, и рыжеволосая магичка более или менее успешно удерживала его в сидячем положении. Евангелина не захотела рисковать, дожидаясь, когда Рис придет в себя, чтобы тронуться в путь. Если бы ожидание чересчур затянулось, им пришлось бы провести возле вышки еще одну ночь – а значит, пережить новое нападение.

– Где я? – прохрипел Рис.

– На лошади.

Маг уставился на Евангелину, не сразу смекнув, что та шутит, но потом все же изобразил слабую усмешку:

– Теперь понятно, откуда такой запах… но как же порождения тьмы? Я помню, что…

Их настигла Винн. Старая чародейка выглядела бледной и изможденной, что было вполне объяснимо. Евангелина даже представить не могла размаха силы, которой Винн манипулировала прошлой ночью. Вспышки молний, порожденных ее чарами, озарили всю пустыню, и когда Евангелина опрометью неслась к месту событий, она почти ожидала увидеть, что весь ближний край Разлома обрушился в бездну.

– Я тебя исцелила, – пояснила Винн.

– Но как мы вообще остались живы?

– Ты – чудом. Если бы не подоспели сер Евангелина и Адриан…

Рис удрученно вздохнул:

– Не надо было мне уходить из лагеря.

– Именно это я как раз собиралась сказать, – вставила Евангелина. И усмехнулась, когда Рис метнул на нее покаянный взгляд. – Надо бы разозлиться на тебя как следует, но на сей раз, похоже, тебе повезло. Порождения могли запросто напасть на нас в лагере. Возможно, их отвлекла более легкая добыча.

Рис оглянулся на Адриан и криво ухмыльнулся:

– Слыхала? Я, оказывается, герой!

– Ты меня разбудил, – проворчала магичка.

– Рис, – произнесла Евангелина уже без тени юмора.

– Что?

– Больше так не делай. – Увидев, что он выразительно вскинул брови, она добавила жестче: – Не забудь, что ты пока остаешься магом Круга. Еще раз уйдешь без спроса, и я обойдусь с тобой как с отступником.

На это Рис ничего не ответил.

Ветер снова задул перед самым восходом солнца… или того, что в этих прóклятых землях считалось солнцем. Тускло-серого свечения в небе хватало, чтобы определить направление, и путникам пришлось довольствоваться этим. Как и предсказывала Винн, глубже на запад Разлом неуклонно расширялся, и вскоре дальний край его стал неразличимым. Теперь гигантская расселина больше походила на последний предел мира.

Окрестные земли были холодны и непривлекательны, и Евангелина уже не впервые задумалась: а что же, собственно, она здесь делает? Ах да, исполняет свой долг… вот только как его исполнять, если она не в состоянии отследить действия даже одного мага? Эта мысль беспокоила ее не на шутку. Храмовницу терзали дурные предчувствия, однако она предпочитала помалкивать.

Впереди постепенно вырастала крепость Адамант. Смутные очертания стен и башен все отчетливей проступали сквозь завесу песка. Крепость была невелика, но построена прочно и удобна для обороны – словом, вполне заслужила свое название. Высокие стены из сумрачно-черного турмалина, массивные ворота со стрелковыми башнями по бокам. Адамант восседал – обманчиво зыбко – на самом краю Разлома, точно огромный стервятник, готовый спикировать на жертву. Всякое нападение на крепость могло исходить лишь с одной стороны – разве что враг поднялся бы из самой бездны, а если вспо-мнить историю, в этом не было ничего невероятного.

Подъехав ближе, путники явственно ощутили, что от крепости веет недобрым. Прежде всего, Адамант был безжизненно тих. На башнях не видно лучников, огромные ворота приоткрыты. Из внутреннего двора тянулась черная дымка, словно там совсем недавно загасили костер. Евангелина почуяла и запах – даже песок и ветер не помешали ей безошибочно различить трупную вонь.

Конь под ней шарахнулся, заплясал, упрямо не желая идти дальше. Евангелина пыталась образумить его, пока не увидела, что именно напугало животное: мертвые тела, отчасти присыпанные песком. Десятки трупов валялись повсюду вокруг приоткрытых ворот. Песок превратил их в подозрительного вида холмики, и лишь немногое намекало на то, что под ними скрывалось: где-то торчала наружу мертвая рука, где-то – ладонь со скрюченными пальцами или острие меча… только эти приметы и подсказывали путникам, что под ногами у них огромный могильник.

Губы Винн сурово сжались.

– Это бывшие обитатели крепости, – пояснила она. – Когда мы прибыли сюда, они напали на нас. Ожившие трупы, в которых вселились демоны.

Евангелина содрогнулась. Она направляла коня с величайшей осторожностью, стараясь не смотреть, как ветер треплет светлые пряди на торчащей из песка голове. Девушка в расцвете юности, ныне ставшая добычей пустыни, иссохшим трупом. Если она, находясь среди нападавших, уже была мертва, то теперь стала мертвой вдвойне.

– Мы? – переспросил Рис.

– Я приехала сюда не одна.