Батискаф включил широкий обзорный луч и вплыл в подобие расщелины, которую Кройстдорф определил для себя как обрушившуюся арку циклопических ворот. Елена сидела в углу, ни на что не глядя. Алекс поместился рядом и был готов провертеть в полу десять дыр, лишь бы Коренева улыбнулась. Почему женщин задевают такие мелочи?

«Жук» храбро шел вперед между темными скалистыми хребтами, которые выглядели все более и более отшлифованными. Карлу Вильгельмовичу казалось, что картинки будут небольшими, с детский рисунок. Но они покрывали стены на высоту десятиэтажного дома. Громадные люди. Громадные «чубаки». Всем участникам подводного рейда сделалось не по себе.

– Сколько раз возил сюда начальство, столько раз пугался, – признался капитан.

Он завел батискаф в один из разломов и стал всплывать. Внутри оказалось подобие пристани, без отделки, конечно, но каменное ложе осталось нетронутым, точно лазерные резаки прошлись по нему вчера. Внутри тоннеля имелся воздух. Кислородная капсула, догадался шеф безопасности. Причалив к бортику, капитан пригласил:

– Вылезайте, господа. Там тоже есть на что посмотреть.

К счастью, не пришлось надевать скафандры. Путь освещали неоновыми «дубинками» – горящая белым палка в резиновой полицейской ручке – удобное изобретение. Минут через десять базальтовый коридор начал расширяться, и спутники попали в зал с низкими сводами, оставлявший неуловимое впечатление лаборатории, чему способствовали ниши по стенам. Некогда в них могло быть оборудование, но за несколько тысяч лет все мягче камня рассыпалось. Впрочем, имелись остатки стекловидного вещества и отверстия для металлических скоб, которыми к стенам крепилось нечто, наподобие капсул.

– Полагаю, наши далекие предки, мигрировавшие по равнине на запад, – заявила графиня, – именно здесь создавали из громадных человекоподобных обезьян «большеногих», чуть подправив им осанку и голову.

Она победно глянула на Кройстдорфа: не так-то просто запомнить фрагмент научного текста.

– Есть другая теория. – Елена подняла с полу, буквально из-под каблука шефа безопасности какой-то продолговатый камешек, похожий на клык с дырочкой, потом бусину.

– Это что, кость? – спросил Алекс, разглядывая находки.

– Ваши предки, графиня, – Коренева особенно выделила первые слова, – не обезьян тут держали. По дороге в земли обетованные они встречали племена циркумполярных охотников и намеренно деградировали их в этих камерах до уровня «большеногих».

– Ужасное злодейство, – заявил Кройстдорф.

– Такие обвинения надо подтверждать уликами, – вспомнила правильные слова Юлия.

Но Елена не слушала ее, захваченная своими мыслями:

– Они блокировали разум на детском уровне, чтобы легче управлять «чубаками». Для тех, кто кормит, тот и родитель. Но это значит, что дикие люди могут развиться…

– Пора назад, – мрачно заявил шеф безопасности. – Господа! – Он обернулся к сопровождавшим его генералам. – Излишне упоминать, что все здесь увиденное – служебная тайна. Сперва я доложу наверх. Затем начнутся работы Академии…

– Протестую. Компания не согласится предоставить информацию и право на свободное перемещение по своей территории, – заявила Ливен. Все-таки кое-что адвокаты успели ей внушить.

– Компания – не посольство. Экстерриториальностью не обладает, – устало вздохнул Кройстдорф.

Юлия чувствовала, что совершила глупость, показав комиссии картинки и свозив бывшего любовника к подводной стене. Увиденное произвело обратное впечатление тому, на которое она рассчитывала.

– Вряд ли вы сможете начать исследования, если тут же не арестуете каждого встречного и поперечного на станции, – заметила графиня. – «Шельф» опротестует ваши действия из штаб-квартиры в Лондоне, подаст иск в Гаагский трибунал, будет требовать возмещения убытков за все дни простоя.

Ей еще казалось, что противоположная сторона тоже заинтересована замять дело. Поэтому довольное выражение лица Карла Вильгельмовича удивляло и пугало Ливен. «Как же нужно не знать человека, чтобы не понимать, когда он уперся?» – подумала Елена. Ему сейчас все равно, какие будут последствия. Он хотел бы уничтожить «Шельф-индастри».

– Мы арестуем, если надо, весь персонал, – подтвердил шеф безопасности. – Уголовное дело будет возбуждено по пунктам, которые я перечислил. Лицензия отозвана. Пока вашим русским партнерам придется вести бизнес самим. Британскую часть конфискуют…

– Это грабеж! Ни один международный суд не признает…

– Тогда придется выплатить штрафы. На круг получится больше, чем все здешнее имущество. Думаю, компания на это не пойдет. Ее часть передадут тем, кто выиграет тендер. Надеюсь, внутри страны. Со времен последней войны мы поощряем закрытость.

Кажется, яснее некуда. «Варяг» разломило прямо над подводными владениями англичан. Подбитый на орбите корабль еще мог спастись. Космические крейсера не тонут, если команда сумела-таки войти в слои атмосферы и посадить его на воду. Расследование не исключило выстрел снизу. Хотя и не подтвердило. Тогда компания вышла сухой.

– Ты хочешь нашего банкротства? – напрямую спросила Ливен.

– Хочу, – отозвался Алекс.

Елена подошла и взяла его за руку. Хватит.

– Закончили, – сказал Кройстдорф, устало глядя на графиню. «Какая же дура! Я что, слепой был?» – Ты теперь безработная. Не помню, чтобы это тебя когда-либо смущало. – Он слегка подтолкнул Ливен к вакуумному лифту.

Что творилось у нее в душе? Ей была обещана высокая прибыль. А на поверку? И во всех неудачах – любовных и карьерных – виноват один человек! Кой черт дернул ее с ним связаться?

– Мы можем ехать. – Шеф безопасности обернулся к Елене. – Следственная группа сама разберется. Из поселка опять придется добираться под Томск минут двадцать на «вертушке». Но тебе же хочется поболтать с Протопотапом?

Удивительная чувствительность в его положении: мог бы вовсе не замечать ее хотений, как не замечал состояния Ливен. Но с Еленой у Алекса многие желания совпадали.

– Это тебе надо поговорить с протоиереем Соловьевым, – догадалась она.

– Ну надо, – согласился Карл Вильгельмович. – Раз уж он тут, под боком.

В палатке священника спутники просидели за полночь. Вместе дождались прихода грузовиков с освобожденными «чубаками». Кройстдорф ехидно подумал, что в летописи дикого лесного народа эта история станет чем-то вроде библейской главы о «британском пленении». А он сам – Моисеем, раздвигающим воды.

Счастливая Фекла обрела своего Терентия и получила благословение протоиерея идти с ним домой – в одну из палаток – свершать честной брак.

– Вы бы их приодели, что ли, – сказал Карл Вильгельмович, – юбочку какую, штаны.

Отец Потап пожал саженными плечами: