— У Эхо есть отличные мази. Подлатает тебя, когда все закончиться.

Выражение лица девушки носила необъяснимый характер. Ближе всего это было к удивлению и сомнению. Когда-то, уважение Сирены, для меня значило бы многое. Когда-то…

— Кто он такой?

Услышала я, когда развернулась, чтобы уйти. В ее фразе не было, привычной, злобы или издевки, поэтому я ответила истинную правду.

— Мой свет, мое дыхание, моя жизнь!

— У Мерианны… — она замолчала. Я повернулась, чтобы видеть лицо дриады. — У нее есть стрела, способная убить дракона. Десять лет назад, оно подействовало, — мое сердце похолодело, — должно подействовать и сейчас.

Я кивнула, вместо слов благодарности и бросилась бежать в сторону Эхо. Не могу потерять его, просто не могу.

Глава семьдесят третья — Ты мне не мать

Я бежала, не видя трупов, разбросанных по сторонам. Эхо, мне был нужен Эхо. Где он? Где он?

Дракон больше не летал над полем. Из-заа этого, страх накатывал еще большей волной. А, вдруг, я опоздала? Неужели Мерианна опередила меня, и выпустила уничтожающую стрелу. Однажды она, уже убила Эхо.

“Он, слева”.

Это была бело-серая сова.

“Спасибо”.

Я слышу их. Не знаю как и почему, но слышу.

Эхо стоял спина к спине с Рэном, в кругу обезумевший от гнева людей. Высоко над ними парил маг, который покинул битву первым. Вернулся значит. Эльф и нимф были спокойны. Я бы сказала, слишком спокойны. Думаю, что их, куда больше интересовала как не убить всех, а не то, как справиться с таким количеством врагов.

Маг, что-то, довольно громко вещал. К сожалению, до меня долетали лишь обрывки слов.

— Сдаться… Признать…легкая казнь.

“Предлагают убить короля и королеву, тогда их ждет легкая казнь”.

Сова сообщила то, что я в беге не могла расслышать. Что ответили Рэн, она отказалась рассказывать. Сообщила только, с гордостью в голосе.

“Использует неприличные слова”.

Надо будет, после, рассказать эльфу, что одна сова, его, точно, жалует.

“Вылезла из-под земли”.

“Сзади”.

“Берегись”.

“Эхо”.

“Эхо”.

“Опасность”.

“Она в опасности”.

Гомон голосов в голове, звон колоколов над ухом. Я закрыла уши руками, и согнулась пополам.

“Сзади”.

Сова летала перед лицом.

К счастью, меня учила лучшая. Я упала, и покатилась по земле. Кинжал врезался в землю, прямо перед лицом.

— Как ты выжила, мерзкая поганка?

Беру свои слова назад. У Сирены в голосе, слышна трель соловья, в отличии от яда моей приемной матери.

— Ты промазала.

Не рассказывать же ей, что меня спас ночной страж Евы.

— Ну, сегодня не промажу.

Рев дракона за спиной, одновременно придал смелости, и лишил сил. Ее кровожадная улыбка, сказала слишком многое. Я успела бросить кинжал, прямо в сердце, но опоздала. Тетива была натянуться мгновенно. Стрела выпущена за долю секунды.

— Нет.

Вырвался бессильный возглас. Я повернулась посмотреть на пронзенного стрелой дракона, в тот момент, когда мимо пролетела черная, как ночь, струю, освещенная голубыми всполохами раската грома. Эхо, увернулся от стрелы, повернул все тело на сорок пять градусов вправо. Она пролетела мимо, даже не задев дракона.

Удивленный вскрик позволил определить — мой кинжал, попал в цель.

Она лежала на земле, с торчащей красной рукоятью, в сердце, а по телу, растекалась черная тень, с разрядами молний.

Я села на колени подле нее. Не знаю, что это было: благодарность за то, что не бросила, и все же, худо-бедно, вырастила; сожаление, что нанесла смертельный удар; или сочувствие по поводу того, что она умирает, но по щеке скатилась одинокая слеза.

Эхо, опустился рядом, и обнял за плечи.

— И это твоя благодарность? Кхе-кхе. — Ее рот был наполнен кровью. — Благодарность матери.

— Ты мне не мать. — сказала я, и взяла ее за руку.

Первый раз, за всю свою жизнь, я видела в глазах Мерианны страх. Она боялась умирать. Если бы ее поступки не угрожали любимым, и если бы я знала, что она прекратит любые действия по отношении к их уничтожению, то настояла бы на сохранении жизни то, что меня вырастила. Но она пыталась убить Эхо. Этого я не потерплю.

Все, что я могла сделать сейчас, это оставаться рядом, пока жизнь, утекает из ее тела.

Глава семьдесят четвертая — Сердце твоего леса

— Уберите ее от меня! — Рэн не двигался, потому что ему на плечо села бело-серая сова. — Я серьезно, уберите ее.

— Но ты ей нравишься.

— Калипсо, сейчас же, убери это существо с моих плеч.

Я протянула руку, и птица перекочевала на мой локоть. “Трус” обиженно прошептала она, и я расхохоталась. Ко мне присоединилась Ева. Эхо хмыкнул.

— Что, что она сказала?

— Что ты в штаны наделал. — слегка приукрасил нимф.

Мы сидели на поляне, возле огромного дерева, внутри которого расположился, отныне, мой дом, и ждали короля и главу тайной канцелярии.

Ночь была тяжелой. Погибли десятки, но выжили сотни. Эхо, как и обещал, защитил всех жителей города. Они получили ссадины, и небольшие ранения, но ничего серьезного. Сирена отказалась от помощи, и хромая, покинула поле боя.

— Чует мое сердце, мы ее еще увидим. — сказал, мне тогда, Эхо.

Мерианну, он, обратившись в дракона, унес в сторону королевского леса. Чуть позже, сказал, что похоронил недалеко от того места, где стоял трон Сиринга. Я ничего не ответила, но была благодарна. У самой не хватило бы силы духа, предать ее земле.

— Если потребуется помощь, Вы только позовите.

Томми получил порез на лице, который останется шрамом. Он, с каким-то благоговением, поглаживал его и смотрел на тот, что был у меня. Эхо это не понравилось. Он подошел ко мне сзади, обнял и притянул ближе.

— Обязательно позову. Если что, то сразу тебя.

— Ревнивый собственник. — прошипела я, когда паренек скрылся за деревьями.

— А я что, отрицаю.

Его губы коснулись моего лба, и намеревались опуститься ниже, когда я ударила по его плечу.

— Иди и извинись.

— Что?

Казалось, не только брови полезли на лоб, но и глаза стремился к этому.

— Я говорю, — повторила как можно медленнее, — пойди и извинись.

Он сложил руки на груди, и ехидно ухмыльнулся. Тяжело вздохнув, я объяснила.

— Томми дралась за нас. Он заслуживает, как минимум, твоего уважения. А ты…

— А кто сказал, что я его не уважаю? Просто он, с вожделением и надеждой смотри на то, что принадлежит мне.

— Если ты не скажешь то, о чем думаешь, никто не узнает об этом. А на счет остального, это пройдет. Вот встретит своего человека, и пройдет.

— А вдруг,