Правда, Стас, — поддержал Петьку Денис. — Тыбоишься, что мы это украдем?

Еще не хватало! Просто я вас знаю: посмотрите одну штучку,потом — другую…

Нет, Стас, всего одну! Единственную! — высказалсяХованский.

Ладно, уговорили, речистые! Но только одну!

Одну, одну! — загалдели все.

Стас закрыл глаза и сунул руку в сумку. Нащупал что-тодовольно большое, завернутое в целлофан, и вытащил. Под целлофаном была мягкаятряпка. Он снял ее, и взору ребят представилась фантастической красотысеребряная кружка. Снизу ее опоясывали танцующие фигурки с воздетыми кверхуруками. Фигурки не были выгравированы на кружке, а образовывали что-то вродеподстаканника.

Ух, красотища! — простонал Хованский.

Да, не слабенькая кружечка, — согласился Денис.

Это Фаберже! — проговорил Петька, разглядываяпроизведение ювелирного искусства.

Может быть, — кивнул Стас. — Во всяком случае,сразу видно, что вещичка уникальная. А работа какая!

Это, наверное, фамильная ценность, — заметилКирилл. — Слава богу, что не досталась каким-то мазурикам! Все-таки мыбольшие молодцы!

Ну все, налюбовались — и будет! Если там все в том же роде,то этот Ластик обязательно вернется. Но ты, Петька, прав, он вернется уже присвете дня. И, возможно, не один. Так что мы вполне можем соснуть часикатри-четыре. Только не проспать бы.

— Я не просплю! — уверенно заявил Петька. — Уменя будильник в голове.

Стас спрятал кружку в сумку, и они разбрелись по мастерской.Стас улегся на огромной тахте, стоявшей на половине Алисы. Спать в томразгроме, который учинил Ластик, как-то не хотелось. Не найдя ничего лучше,Денис примостился у него под боком. Кирилл поднялся на антресоль и лег на диванс продавленным сиденьем, а Петька облюбовал себе кушетку. Вскоре почти всеуснули.

Прошло два часа. Дверь мастерской неслышно открылась. Нацыпочках вошел Ластик.

«Спите, голубчики? Ишь, какие, молоко на губах не обсохло, атуда же… Разбогатеть захотели в таком возрасте? Вам еще не положено, вы ничегоеще в жизни не сделали, чтобы такие ценности вам достались задарма. Я за нихспину-то поломал, страхов натерпелся, в вонючих помоях рылся, а вы пришли ивзяли? Как бы не так! Сдать бы вас ментам, чтоб в колонию вас отправили, чтобвы тамхлебнули того, что я хлебнул в своё время… но, нельзя… И вообще тутничего нельзя… И в живых вас оставить тоже нельзя. Никак нельзя! Слишком многовы видели, слишком много слышали… Небось и днем сегодня кто-то из вас тутпрятался, вот почему сигнализация была отключена. Макс обычно никогда незабывает ее включить. А откуда, интересно, эта пацанва знает, как отключитьсигнализацию? Что-то тут нечисто… Уж не Алиска ли их навела? А что, запросто!Либо догадалась, либо нашла тайник. Вот и решила… Небось, думает, если вбольницу попала, так ее и не достанут? Еще как достанут! Я теперь всех васдостану, а сам коридорчиком, коридорчиком! Мне до самой смерти на красивуюжитуху хватит! А Макс пусть себе сам вторую половину старухиных богатствдобывает, но уж один, без меня. Только фиг он без меня добудет!»

Все эти мысли вихрем пронеслись в его воспаленном мозгу. Онсхватил свою сумку и, неслышно ступая, вошел в кухню, открыл все четыре кранана газовой плите и так же неслышно покинул квартиру.

Даша проснулась от необъяснимой тревоги. Впрочем, она былавполне объяснима — ребята в огромной страшной мастерской, а вдруг их там кто-тозастал? Почему-то у нее зуб на зуб не попадал от волнения. Она чувствовала, чтос ними что-то случилось. Девочка глянула на часы. Половина шестого. Она быстровскочила, оделась. Но ехать туда одной было слишком страшно. Даша помедлиламгновение и набрала Олин номер. Только бы трубку взяла сама Ольга, а небабушка. Даша знала, что телефон стоит у самой Олькиной кровати. Идействительно, после третьего гудка раздался сонный голос подруги:

Слушаю!

Олька! Это я!

Дашка? Что случилось?

Я не знаю, но что-то случилось, я чувствую!

Да с кем? Я ничего не понимаю? — шептала в трубку Оля.

Понимаешь, мальчишки пошли на дело. Я тебе все объясню подороге!

Погоди, говори толком!

— Не могу, надо спешить, каждая минута дорога!

Даша вовсе не была паникершей, и Оля вдруг тоже испугалась.

— Даш, я сейчас! Через десять минут встретимся!

Действительно, через десять минут девочки встретились наулице.

Надо поймать такси! — сказала Даша. — Сейчас ещемало машин, так будет быстрее.

А денег хватит?

Я взяла стольник. Хватит!

А куда ехать?

На Павелецкую!

Они там? — ахнула Оля.

Она вчера ездила за город к подруге на дачу и была еще не вкурсе последних событий. Машин довольно долго не было, но вот возле нихзатормозил старенький «Москвич».

Девчата, куда?

На Павелецкую!

На поезд опаздываете?

Встречать!

— Понятно! Сейчас вмиг домчу по Садовому!

Они вбежали в подъезд и поднялись наверх.

— По-моему, пахнет газом! — в ужасе прошепталаОля.

У них от страха округлились глаза.

Только не вздумай звонить! — прошептала Оля. — Ато как рванет!

Но что же делать?

Вызывать 911!

Правильно!

Но тут вдруг Даша заметила, что дверь неплотно закрыта. Онарванула ее и вместе с Олей вбежала в мастерскую. Зажав ладонью нос и рот,девочки бросились в кухню и в четыре руки перекрыли газ, тут же распахнули окнакухне, потом стали распахивать окна и в мастерской. К счастью, прошло совсемнемного времени с того момента, как ушел Ластик. Свежий воздух хлынул вмастерскую, и девочки бросились будить ребят.

А где Хованский? — крикнула Оля, тряся Петьку.

Жучка, ты? Тьфу, что тут такое? Как ты сюда попала? Ой, какбашка болит!

Я спрашиваю — где Хованский?

Наверху! Ох, голова!

Оля тем временем кинулась наверх. От шума и холода Кириллоткрыл глаза.

Ты откуда? — задал он ей тот же вопрос.

Скорее, надо ехать в больницу!

В какую больницу? Ты что?

— Тебя тошнит? Голова болит?

Что случилось?

Да вас же газом отравили! Скорее, надо сматываться!

Даша растолкала Стаса и Дениса. Все четверо были бледными, увсех болела голова, но они были в состоянии двигаться.