На полпути к лифтам Эли разминулся с каким-то мужчиной. Он быстро составил мысленный портрет незнакомца – отчасти по привычке, а отчасти из-за инстинктивного ощущения неправильности, некого шестого чувства, приобретенного за десять лет разгадывания людей, словно они были ребусами. Отель был дорогой, шикарный: большинство постояльцев носили костюмы. На этом мужчине было нечто такое, что могло сойти за костюм, но он был громадный, а из-под вздернутых рукавов и из-за воротника выглядывали татуировки. На ходу он что-то читал и так и не поднял взгляда, но женщина за стойкой выглядела совершенно спокойной, так что Эли отложил в памяти лицо мужчины таким образом, чтобы оно осталось доступным, и отправился наверх.

Поднявшись на лифте на девятый этаж, он зашел в апартаменты. Номер был неплохой, но без шика: кухонный уголок, окна от пола до потолка, балкон с видом на Мирит. А вот Серены там не было. Эли швырнул сумку на диван и сел за секретер в углу, где на сегодняшней газете стоял ноутбук. Он разбудил компьютер и, пока загружалась база данных миритской полиции, вытащил из кармана сложенный листок. Положив его на столешницу, он разгладил углы. Программа тихо пискнула, и он зашел в нее через цифровой задний ход, который для него создали сержант Дейн и следователь Стелл.

Затем он прокрутил папки, пока не нашел нужный файл. Лицо Бет Керк, обрамленное синими волосами, было повернуто к фотографу. Секунду он смотрел на нее, а потом перетащил профиль в корзину.

VI

Десять лет назад

Локлендский университет

Эли сидел в предоставленной университетом отдельной квартире и ел взятое из МОЗЛа китайское блюдо, когда в новостях прошло сообщение. Дейл Сайкс, один из уборщиков локлендского университета, накануне ночью по дороге с работы был сбит машиной, скрывшейся с места происшествия. Эли подцепил очередной кусочек брокколи. Он не собирался этого делать. Точнее говоря, он выехал из дома на машине без намерения убить того уборщика. Однако он действительно добыл график работы Сайкса и действительно сел в машину как раз в тот момент, когда Сайкс закончил свою единственную за неделю ночную смену, и действительно увидел, как он переходит улицу. И нажал на газ. Однако это была цепочка обстоятельств, выстроенная таким образом, что любое звено в считаные секунды могло измениться и этот человек остался бы жить. Эли не смог придумать иного способа предоставить уборщику шанс – или, вернее, дать Богу шанс вмешаться. Сайкс не был ЭО, конечно, но он был зацепкой, и в тот момент, когда машина Эли проехала по нему с глухим стуком, а грудь Эли заполнилась мгновенным спокойствием, он уверился, что поступил правильно.

Теперь он сидел на стуле за обеденным столом перед экраном с новостным сюжетом, глядя поверх еды на две пачки бумаг. Одну из них составляли материалы его курсовой, в первую очередь фактические данные: скриншоты веб-сайтов, свидетельские показания и тому подобное. Во второй пачке было содержимое синей папки от Лайна. Там излагалась теория Эли о причинах появления ЭО, но Лайн добавил собственные заметки относительно обстоятельств и факторов, используемых для выявления потенциальных ЭО. К опыту клинической смерти профессор добавил термин, которого Эли от него еще не слышал, – посттравматическое посмертное нарушение, или нестабильность психики в результате ОКС. И был еще один, совсем новый: «принцип перерождения», то есть желание пациента либо вырваться из той жизни, которую он вел ранее, либо заново определиться на основе своей способности.

Эли поморщился на этот второй термин. Ему неприятно было узнавать себя в этих заметках, однако у него была веская причина читать эти записи. Дело в том, что, переезжая Дейла Сайкса, он испытал то же чувство, как тогда, когда пытался оборвать жизнь Виктора. Предназначение. И он начал догадываться, что это за предназначение.

ЭО – это оскорбление естества и Бога. Это он знал точно. Они неестественны и сильны, но Эли всегда будет сильнее. Его способность служит защитой от их способностей, она – непроницаемый щит. Он может сделать то, чего не могут обычные люди. Ему под силу их остановить.

Только сначала нужно их найти. Вот почему он сейчас прочесывал исследование, объединяя методы Лайна с фактическими данными, надеясь найти отправную точку.

Такие задачки Виктору всегда давались легче. Ему хватало одного взгляда, чтобы увидеть связующие нити, пусть даже тончайшие. Однако Эли не отступался, вчитываясь в файлы, пока новости начинались, заканчивались и начинались снова… и наконец он нашел искомое. Подсказку. Она обнаружилась в газетной статье, которую Эли сохранил на всякий случай. Близкие некоего мужчины погибли при странных обстоятельствах – их раздавило насмерть. Это произошло всего через несколько месяцев после того, как он сам чуть было не погиб под обломками рухнувшего здания. Там упоминалось только его имя – Уоллес, а в газете, выходившей в городе в часе езды от университета, его называли местным жителем. Эли несколько минут взирал на отрывок текста, а потом открыл скриншот одного из онлайн-форумов, где 99,5 процента посетителей – это ничтожества, добивающиеся внимания. Однако Эли был последователен и все равно его распечатал. Он даже нашел список участников этого сайта. Один из них, некий Уоллес47, запостился всего раз в уже заброшенной ветке. Пост был датирован прошлым годом, и дата находилась где-то между его собственным несчастным случаем и гибелью его близких. Там было сказано только: «Рядом со мной в опасности все».

Это было немного, но это было началом. Выбрасывая коробку из-под блюда в мусор и выключая телевизор, Эли испытывал желание идти, бежать – не прочь, а к чему-то. У него появилась цель. Миссия.

Однако он сознавал, что нужно выждать. Он считал дни до выпуска, постоянно ощущая внимание – преподавателей, консультантов, копов, словно летнее солнце. Поначалу оно обжигало, но со временем, по прошествии месяцев, стало уменьшаться, и наконец, к моменту выпускных экзаменов, при его появлении в помещении почти все забывали смотреть на него сочувственно. Когда учебный год наконец завершился, он небрежно сложил вещи, в последний раз лениво прошелся по квартире и запер дверь. Вложив ключ в белый университетский конверт, Эли бросил его в почтовый ящик рядом с комендатурой.

И тогда, только тогда, когда территория локлендского университета осталась позади, Эли отбросил фамилию «Кардейл», сменив ее на «Эвер», и отправился искать свое предназначение.

* * *

Эли не нравилось убивать.

Зато ему очень приятен был момент, наступавший после. Великолепное спокойствие, наполнявшее атмосферу, пока его сломанные кости срастались, порванная кожа заживала, и он в очередной раз убеждался, что Бог одобряет.

А вот само убийство оказалось неожиданно грязным.

И еще ему не нравилось само слово «убийство». Как насчет «устранение»? «Устранение» – гораздо более подходящее слово. Благодаря ему объекты переставали казаться людьми, которыми на самом деле и не были… Семантика. Тем не менее все равно было грязно. Изобилие насилия по телевидению заставило Эли думать, что убийство бывает чистым. Тихий кашель пистолета. Быстрый удар ножа. Мгновение шока.