— Честно говоря, на тот момент уже нет. Я уволилась за день до того, как это произошло.

— Ну надо же, какое совпадение! А почему ты уволилась? Она больше не нуждалась в твоих услугах? — Давид опустился рядом и нежно погладил меня по щеке.

Разговор не походил на допрос, это была беседа двух влюбленных, когда один рассказывает другому о своем самом большом провале в жизни. Знак доверия.

Я во всех подробностях повторила историю про рысью шубу. Давид слушал, не произнося ни слова, и продолжал нежно гладить мою шею. Тонкие чуткие пальцы легко могли в одно мгновение сомкнуться на горле и задушить меня.

— Ты принципиально выступаешь против шуб? Относишь себя к тем, кого в Финляндии называют… как это… девочка-лиса, ну в смысле защитник животных? — спросил Давид. Слова «девочка-лиса» он произнес по-фински.

— Скорее, «девочка-рысь». — Я попыталась улыбнуться.

Опустив голову, я услышала, как у Давида урчит в животе. Время приближалось к семи. Надо было его напоить допьяна, но как это сделать? Я встала и вышла в туалет. Мои подозрения не рассеялись, лишь скрылись в глубине души и легко могли выплеснуться в любом взгляде, вздохе, слове. Этого ни за что нельзя было допустить.

И душ, и туалет находились в конце коридора. Я попросила у Давида купальный халат, он пах Давидом. Когда я завернулась в халат, меня охватило облако запаха мужчины, я словно растворилась в нем. После душа я вернулась, обмотавшись полотенцем. Плеснула себе глоток виски, Давиду же налила полный бокал и протянула, изображая на лице беззаботную улыбку.

— Сколько же надо тебе заплатить, чтобы ты согласилась надеть шубу из рыси? — спросил он и взял бокал, однако пить не стал.

— В мире нет таких денег.

— Ну а если залогом будет человеческая жизнь?

— Ты задаешь сложные вопросы. Что это тебя потянуло на философию?

— Просто я подумал, каково тебе сейчас.

Я начала собираться к ужину: надела бюстгальтер, поднимающий грудь на невероятную высоту, и купленные в пару к нему стринги, черные кожаные брюки и туфли на высоких каблуках. В заключение я натянула тонкий плотно облегающий джемпер, который подарила мне Йенни, поняв, что сама в него больше не помещается. Джемпер был мне чуть коротковат, и внизу открывалась полоска живота. Это прекрасно соответствовало имиджу сексапильной барышни, хотя у меня не было уверенности, что Давид снова на это клюнет: ведь он уже заполучил меня.

— Ты обиделась? — Он повернулся ко мне, заметив, что я молча одеваюсь, обнял, крепко прижимая к себе, потом нежно погладил по груди. — Я ни в чем тебя не виню. Сам иногда совершал непростительные ошибки.

— Ценой которых была человеческая жизнь?

— Можно и так сказать. Не напрямую, но тем не менее. Примерно так же, как и в случае с этой твоей… Нуутинен. — Давид поднялся, развернул меня к себе лицом и сказал, глядя прямо в глаза: — Хилья, пойми. Не факт, что Анита осталась бы в живых, если бы ты тогда не ушла от нее. Никто не знает, возможно ли было предотвратить это убийство.

— Я смогла бы противостоять алкоголику, даже если у него ствол. Да и к тому же ни за что не разрешила бы Аните одной бродить поздней ночью возле метро.

— Может, ты смогла бы обезвредить того бомжа, а может, и нет. Этого теперь никто не узнает. Но ведь не исключено, что ты тоже получила бы пулю и мы бы никогда не встретились. Пойдем лучше ужинать. Интересно, что сегодня будет на десерт.

На мгновение захотелось, чтобы слова Давида оказались правдой: тогда с моей души упал бы нестерпимый груз вины, гнетущий меня с того мгновения, как я узнала о смерти Аниты. Я постаралась изобразить горячую благодарность и по дороге в ресторан держала Давида за руку, как маленькая девочка. Навстречу, наверное в сауну, шли люди, но Хелены, которую я высматривала, среди них не было. Разумеется, я могла спросить у хозяйки, в каком она номере, но как это сделать втайне от моего спутника?

Ситуацию в очередной раз спас телефон Давида, зазвонивший в тот момент, когда мы входили в ресторан. Я знаком показала, чтобы он не торопился, а сама быстро вошла в зал. Хелена сидела у барной стойки и беседовала со светлой полненькой женщиной о перспективе строительства газовой трубы на территории Финляндии.

— Хелена! — быстро сказала я, подходя. — Извини, что перебиваю, но мне надо срочно сказать тебе пару слов. Иди сюда. — И я указала на маленький кабинет, расположенный за барной стойкой.

— Этот мой друг… Я не совсем уверена в том, что он надежный человек. И лучше, если он не заметит, что мы знакомы. У тебя все хорошо?

— Да, конечно. Мы провели полдня на улице, и сейчас мне хочется лишь сходить в сауну и лечь в постель.

— В каком ты номере?

— Первая дверь в правом крыле. Мы там вдвоем с одной женщиной.

Я с облегчением вздохнула. Наш с Давидом номер располагался в левом крыле гостиницы. К счастью, Хелена не стала задавать мне никаких вопросов. Она вернулась к бару, а я неспешно подошла к столику, за которым мы с Давидом ужинали в прошлый раз. Каждый столик был оформлен в своем цвете, наш — в сиреневых тонах. Подошла хозяйка и поинтересовалась, какие напитки я предпочитаю, но я ответила, что не готова сделать выбор и хотела бы подождать своего друга. При заселении мне не предложили заполнить никакой карточки гостя, — видимо, это было необязательно.

«Я тот, кого ты видишь перед собой, я умею любить и ненавидеть и обнимаю лишь того, кто мне нравится», — пел в ритме вальса известный эстрадный певец, и, хотя мне не особо нравилась эта песня, я заслушалась, настолько точно она отражала мое нынешнее состояние. А когда Давид вошел в зал, я вдруг с новой силой почувствовала, насколько мне хорошо с ним. То, что мы оказались вместе, было совершенно правильным и единственно возможным развитием событий.

— Звонила моя сестра София. Тебе от нее привет.

— С чего это вдруг она решила передать мне привет?

— Я рассказал ей, что встретил совершенно очаровательную женщину, с которой хотел бы связать свою судьбу. И что эта женщина — чистокровная финка, так что я не нарушу семейных традиций. Может, закажем шампанского? А что сегодня нам предлагает меню? Надеюсь, найдется что-нибудь с достаточным количеством протеина?

Мы дружно выбрали копченого лосося, заказали шампанского и бутылку белого вина в придачу. Мне оставалось лишь позаботиться, чтобы большая часть содержимого бутылки досталась Давиду. Он был в прекрасном расположении духа и болтал без умолку. Я узнала много историй из его детства, он рассказал, что умеет управляться с парусником и однажды заблудился в тумане. К собственному удивлению, я заметила, что и сама с удовольствием поддерживаю беседу, и даже рассказала ему много таких вещей, о которых обычно стараюсь не болтать, особенно с малознакомыми людьми. Я даже попыталась перевести название Хевосенперсет на шведский язык, но потерпела неудачу, и мне пришлось довольствоваться английским вариантом Horse’s Ass Island. Так я отвечала, если в Куинсе меня спрашивали, откуда я родом: из Лошадиной Задницы. Давид рассмеялся.