Кейт не нравилось, что Кей Си владеет «Мун Дансер». Но снова участвовать в гонке? Соревноваться ради лодки, с которой связано столько воспоминаний — и плохих, и хороших? Она не могла. Это было бы слишком больно.

— Я не могу.

— Кэти, пожалуйста.

— Это твое дело, папа. Я действительно хочу забыть обо всем. Пусть Кей Си управляет «Мун Дансер» и отправляется на Гавайи. Через несколько дней его здесь не будет, а мы сможем вернуться к нормальной жизни.

— Нормальной?! — взорвался Дункан. — Ты называешь нормальной жизнь, которую мы ведем? Черт, Кэти, я не чувствовал себя нормально ни одного дня в прошедшие восемь лет.

Кейт смотрела, как он осушил порцию виски.

— Может быть, дело в алкоголе. Может быть, поэтому ты не чувствуешь себя нормально.

— Прекрасно… Уходи, убирайся отсюда! Ты знаешь, Кэти, твоя мать никогда не судила других. Это очень трудно. Для тебя все только черное и белое. Люди хорошие или плохие, одни крайности, и ничего посредине. — Он впился в нее глазами, взгляд был исполнен гнева и разочарования одно-временно. — Ты не можешь терпеть, если что-то неправильно, не выносишь, когда люди не дотягивают до твоих высоких стандартов. Некоторые из нас просто люди. У некоторых из нас есть свои слабые места.

Кейт почувствовала невероятную боль от резких и не-справедливых слов отца. Она не осуждала других и не была жестокой. И она тоже просто человек. Она беспокоилась. Она беспокоилась слишком сильно, если бы он только понимал эту истину.

— Речь идет не о том, что правильно или неправильно…

— Я думал, что тебя уже больше здесь нет, — не дал договорить ей Дункан. — У меня есть дело, которое мы должны обсудить с моим новым другом. — Он кивнул на Тайлера.

Кейт увидела беспокойство в глазах Тайлера, или они выражали вину? Нет, он вряд ли чувствовал себя виноватым. Он уже говорил ей, что не тратит время на эмоции. Это шанс для Тайлера — узнать сенсационные новости у Дункана. И ни черта она не могла с этим поделать. Если она начнет протестовать, Тайлер станет еще более подозрительным, а Дункан одержим желанием снова вкусить сладость славы.

Иногда Кейт спрашивала себя — почему она старается защитить отца? Но ведь не только его, напомнила она себе. Вот что она должна всегда помнить.

— Я позвоню вам позже, — спокойно сказал Тайлер.

Кейт встала.

— Не беспокойтесь, я сказала все, что следовало сказать — вам обоим.

* * *

Эшли встала на стремянку и сняла со шкафа старый рюкзак. Вместе с ним на нее посыпалась пыль и упала пара коробок из-под обуви. Она кашляла, чихала, а потом чуть не заплакала, когда старый и очень знакомый запах заполнил комнату. Это запах моря, запах лодки, запах страха. Она в смятении посмотрела на рюкзак. Прошло восемь лет, с тех пор она не пользовалась им. Слишком долго — запах столько времени не может держаться. Значит, это ей кажется?

Ах, ну какое это имеет значение? Рушится ее жизнь…

Она не могла поверить — отец хочет снова засадить ее в лодку. Она не могла поверить, что Кей Си каким-то образом связан с ее матерью. Что это вообще такое? Это ложь? Или тут кроется что-то еще? А она действительно хочет знать.

Она должна поскорее убраться отсюда. Стены надвинулись на нее, стало трудно дышать. Так же, как и тогда, во время страшного шторма, когда она видела воду, просачивающуюся из-под двери каюты. Тогда у нее возникло ужасное чувство, что они уже под водой. Она не сможет выйти. Она не сможет дышать. Она медленно умрет, задыхаясь, как задыхается сейчас.

— Эшли, открой.

Она услышала мужской голос и стук в дверь. Голос вернул ее к реальности, она выбежала из своей спальни, прежде чем воспоминания могли вернуться.

В дверях стоял Шон. Потрясенная, она замерла на месте.

— Что ты здесь делаешь?

— Я хочу знать, что произошло, — сказал он, глядя на нее в упор.

— О чем ты? О Кей Си? Он появился на «Мун Дансер». Мой отец хочет участвовать в гонках, он требует, чтобы я тоже была на борту. Это безумие. Я не знаю, что делать. Все перепуталось.

— Что, черт возьми, ты говоришь?

Эшли непонимающе уставилась на него.

— Я пришел сюда, чтобы говорить не о Кей Си, а о Джереми. О моем брате и о бомбе, которую ты скинула на меня вчера вечером.

Казалось, она говорила с Шоном миллион лет назад. Неужели это было прошлым вечером?

— Ты сказала, что поцеловала его. — Шон воинственно выпрямился. — Я хочу знать, почему, когда и все остальное. Начинай, рассказывай.

— У меня нет времени, — сказала Эшли, моментально принимая решение.

— Есть.

— Не могу. Я ухожу. — Она вошла в спальню и принялась кидать в рюкзак свои вещи из шкафа.

— Куда собралась? — спросил Шон с порога.

— Подальше отсюда.

— Почему?

— У тебя всегда слишком много вопросов ко мне, — ответила она, отбрасывая с лица волосы.

— А у тебя никогда нет на них ответов.

Шон пересек комнату и схватил ее за руку, когда она попыталась открыть дверцу другого шкафа.

— Прекрати, остановись! Давай поговорим. Я хочу знать, что произошло между тобой и моим братом. И почему ты решила рассказать мне об этом только теперь.

— Отпусти меня. — Эшли попыталась освободить руку, но Шон держал крепко, так крепко, что она почувствовала себя в ловушке. Приступ острый паники охватил ее. — Отпусти! — закричала она. — Я должна выбраться отсюда. — Наконец, она выдернула руку.

— Эшли, подожди! Куда ты собралась?

— Не знаю. — Она бросала одежду в рюкзак, что-то из вещей падало на пол, что-то на кровать, но она не обращала внимания. — Я должна выбраться отсюда прежде, чем потеряю остатки разума. Если ты хоть немного беспокоишься обо мне, ты мне поможешь.

— Эш, я не знаю, чего ты хочешь.

Что она хотела, чтобы он сделал? Эшли глубоко вздохнула, она должна успокоиться и подумать. Последний паром уже отошел от острова. Если она намерена уехать из Каслтона немедленно, ей нужна лодка.

— Я хочу, чтобы ты отвез меня на материк.

Шон изумленно смотрел на нее.

— Ты готова сесть в мою лодку?

— Я только что это сказала, разве не понятно? — едва сдерживая слезы, воскликнула Эшли.

Она сама успокаивала себя. Что страшного, если она окажется в его лодке? Сейчас совсем стемнело, и вода совершенно черная. Она не увидит ничего, чтобы могло испугать ее.

Шон посмотрел на нее с некоторой неуверенностью.

— Может быть, тебе стоит поговорить с кем-то по телефону — с Кейт или Кэролайн. Ты чем-то расстроена.

— Расстроена? Ты думаешь, я расстроена?! — Не похож ли ее возглас на визг сумасшедшей? Вероятно, поэтому Шон смотрит на нее так, словно у нее снесло крышу. — Мне очень жаль. Я так больше не могу. Это для меня уже слишком.