Эшли чувствовала себя разбитой, выпотрошенной до дна, ей было страшно и хотелось заплакать, чтобы освободиться от ужасного напряжения, но глаза оставались сухими. Ее слезные каналы так же пусты, как и все остальное.

— Слушай, я не понял и половину того, что ты сказала, — примирительно сказал Шон. — Но все равно, успокойся, ладно? Не делай ничего сгоряча. Отложи до завтра, если ты все еще хочешь уехать.

— Если я не уеду сейчас, не уверена, что уеду когда-нибудь.

— Тогда есть смысл подождать.

Эшли опустилась на край кровати, чувствуя себя побежденной.

Шон еще немного постоял, потом сел рядом с ней.

— Что случилось? Хочешь поговорить об этом?

— Нет. — Слишком много мыслей теснилось в голове, чтобы сосредоточиться на какой-то одной из них.

— Ладно, отложим на потом, — согласился Шон.

Он обнял Эшли за плечи. Она напряглась, но он не двигался, и Эшли постепенно начала расслабляться, ей стало уютно в его объятиях. Шон ничего от нее не требует. Не настаивает, чтобы она что-то сделала или сказала. Впервые за долгое время она чувствовала себя в безопасности. Это был Шон, ее первая любовь, ее единственная любовь, если сказать по правде. Никто другой никогда не был ей ближе и дороже. Она пыталась прогнать прочь свою любовь, потому что не заслуживает такого, как Шон. Но он здесь, а она так слаба. Ей надо опереться на кого-то.

— Не уходи, — прошептала Эшли, положив голову ему на грудь. Сердце Шона билось в ровном и сильном ритме. — Знаю, я не должна просить…

— Ты так всегда и делала, — пробормотал он.

— Ты должен меня ненавидеть.

Шон тяжело вздохнул.

— Я хотел бы. Тогда все было бы намного проще.

* * *

Кейт только хотела посмотреть поближе. Это не преступление, сказала она себе, спустившись на пристань. В конце концов, она просто человек, несмотря на отцовские слова, больно задевшие ее. Она пыталась работать, но инвентаризация в магазине не отвлекла ее от тяжелых мыслей, и не могла она вернуться в «Устричный бар». Хватит с нее и отца, и Тайлера тоже.

Кейт захотелось несколько минут побыть наедине с чем-то, что составляло важную часть ее жизни, с «Мун Дансер». Они отправились в плавание семьей, тесное пространство лодки заставляло их плотно общаться, разделять тяготы жизни на море, опираться друг на друга, чтобы выжить. Живя на воде, они научились зависеть только от самих себя. Когда началась гонка, понадобился опыт другого уровня.

Соревнования принесли с собой переживания иного рода. Волнение, желание обогнать других. Они ловили ветер, стараясь идти так быстро, как только могли. Во время заходов в порты устраивали вечеринки, праздники, рассказывали были и небылицы о каждом этапе гонки. Вначале Кейт впитывала все это, как сухая губка. Ей нравилось быть частью всего происходящего, видеть отца в своей стихии, и Джереми разделял те же волнения и радости. Будь она опытней, то догадалась бы, что два таких сильных мужчины обязательно вступят в конфликт.

Оглядываясь назад, Кейт понимала, где произошел первый сбой. К сожалению, тогда она этого не заметила.

Отогнав грустные воспоминания, она подошла поближе. «Мун Дансер» гордо возвышалась на воде, покачиваясь на волнах. У Кейт перехватило дыхание. Эта великолепная, легкая, сорокасемифутовая лодка гарантировала скоростное и комфортное плавание. Ее родители разработали проект яхты, а построили ее в Сиэтле. Их идея заключалась в том, чтобы использовать технологию изготовления гоночной яхты для создания судна, способного выигрывать гонки. «Мун Дансер» не просто лодка для житейских нужд. Она принесла им победу, не только дала им приют на воде, но и защитила их в трудный момент.

Кейт глубоко вздохнула, стараясь совладать со своими чувствами, но ей это плохо удавалось. Нет никакого смысла пытаться сдерживать эмоции, они переполняли ее. Взглянув на лодку, она одновременно испытала радость, а также невероятную грусть по отрезку жизни, связанному с «Мун Дансер» — самому худшему и самому лучшему для нее. Может, жизнь всегда такова — предлагая что-то хорошее, сопровождает это чем-то плохим.

— Бу-у! — раздалось за ее спиной.

Кейт вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Она с удивлением увидела Дэвида, сына Кей Си.

— Дэвид? Ты напугал меня.

Он вынул изо рта сигарету и стряхнул пепел в воду.

— Это тебе за то, что ты хотела влезть в мою лодку, — со злорадным смешком сказал он. — Или ты все еще думаешь, что она твоя?

— Я не собиралась проникать на «Мун Дансер». И я знаю, кто ею теперь владеет.

— Надеюсь на это. Если нет, то могу показать тебе документы моего отца. Моего отца, а не твоего, Кейт, даже если ты привыкла считать его вторым папой. Так ведь, да? Дядя Кей Си, ты так его называла? Разве не ты целовала его каждый раз, когда он приносил тебе конфеты или игрушки, или то, что ты хотела, маленькая принцесса?

В голосе Дэвида слышалась неприкрытая злоба, чего Кейт никак не ожидала.

— Ты говоришь, как…

— Что? Как я говорю?

— Словно ты меня ненавидишь. — Она даже засмеялась абсурдности пришедшей в голову мысли. Но Дэвид не засмеялся в ответ, и неприятный холодок пробежал вдруг вдоль ее позвоночника.

— Да нет, нельзя сказать, что я ненавижу тебя, — проговорил он ровным голосом. — Я даже не знаю тебя. Разве это неправда? Мы с тобой поболтали несколько раз, когда я приезжал к отцу. Ты была слишком занята, чтобы валять дурака в моей компании.

— Не думаю, что тебе было интересно тусоваться с нами, — возразила Кейт.

— Что ты, мне всегда были интересны девочки, которые провели с моим отцом больше времени, чем я.

— Мы не виноваты, что так получилось.

— Разве я сказал, что в этом дело?

Она не хотела продолжать этот неприятный разговор.

— Я ухожу.

— Разве ты не хочешь подняться на борт?

— Нет. — Кейт покачала головой, хотя от неожиданного приглашения сердце забилось быстрее.

— Тебе интересно, какая лодка теперь внутри? — не отступал от нее Дэвид.

— Не очень.

Он загородил ей дорогу, когда Кейт повернулась, собираясь уйти.

— Первый раз в жизни я что-то получил от вас, а не наоборот.

Кейт нахмурилась, увидев не только гнев в его темно-карих глазах, но и боль.

— Ты о чем?

— О праздниках и днях рождения, о рождественских подарках, которые мой отец дарил тебе и твоим сестрам, а не мне, — с тихой яростью перечислял Дэвид. — Он хотел заполучить вашу семью, вашу матушку. Он хотел заполучить вашу жизнь.

— Это неправда. Он был нашим другом, вот и все.

— В самом деле? Ты думаешь, это все, кем он был?