– Да, без него никуда. Интересно, удалось ли Зоре выкопать хоть пару бочек? – От одной мысли о сладком и ароматном крепком напитке, который всю зиму бродил в резных дубовых бочках под землей, у Мари потекли слюнки.

– Ох, надеюсь, что да! – Дженна возбужденно подпрыгнула. – Пойдем скорее, Мари!

– Вы с Данитой бегите вперед, но Баст придется остаться с нами, пока я всех не представлю. Корзины можете поставить у родильной норы. – Когда Дженна и Данита бросились через огибающий нору ручей, разбрызгивая воду, Мари обратилась к трем мужчинам: – Помните, что я говорила про Землеступов. Они опасны, очень опасны.

– Понятно, – сказал Ник. – Хотя вряд ли твой Клан проникнется к нам любовью, если мы явимся на поляну и ввяжемся в бой с вашими мужчинами.

– Думаю, это им понравится больше, чем если вы будете стоять в стороне и наблюдать, как несколько обезумевших от ночной лихорадки мужчин расправляются с женщинами Клана, – сказала Мари.

– Резонно, – признал Дэвис. – И, надеюсь, там все-таки есть мед.

– Пойдем и посмотрим, – предложила Мари.

– После вас, Жрица Луны, – сказал Антрес, а его рысь с сожалением мяукнула и уставилась Даните вслед.

– Эй, кошатник, – поддразнил его Дэвис, – не боишься, что эта девушка уведет у тебя Баст?

– Нет. Я боюсь другого, – пробормотал наемник так тихо, что услышала его, пожалуй, одна Мари.

Ник, Дэвис, Антрес и их спутники вслед за Мари поднялись по широким каменным ступеням к родильной норе. Мари с удовольствием отметила, что дверь в нору починили. У самого входа Данита и Дженна оставили корзины с алоэ, мазями и припасами, которые она тщательно собрала. Мари добавила к ним свою корзину со свежим хлебом и направилась по знакомой тропе, огибающей большую нору и ведущей на поляну, где ручей расширялся, позволяя набрать воды для полива целебных трав и овощных грядок. У обзорной точки недалеко от норы Мари остановилась, ожидая, пока к ней присоединятся остальные. Она окинула взглядом стихийное собрание внизу, и ее охватила тоска по матери.

Мама должна быть здесь. Она должна вести за собой Клан, помогать его восстанавливать, организовывать праздник Бельтейна.

Но мама была мертва, и Мари с Зорой предстояло собрать осколки Клана и склеить их в единое целое.

Может, у нас получится склеить из этих осколков что-то новое? Клан, который будет лучше, счастливее прежнего… и назовет себя Стаей!

Внизу, на поляне, которую рассекал живительный водный поток, ее глазам предстало странное зрелище: Зора собрала вместе остатки Клана и беженцев из Древесного Племени. Когда женщины Клана мелодично запели и их голоса вплелись в звучание барабанов и флейт, без слов создавая волшебное полотно музыки, Мари заметила на лежанках двух раненых девушек, Сару и Лидию, и Розу рядом с ними. Фала с щенками спала у нее под боком. Мари оглядела поляну в поисках О’Брайена и Шены. Отыскать девушку оказалось нетрудно – благодаря огромной овчарке ее было видно издалека. В одной руке она сжимала факел, а в другой – длинный, жутковатый на вид, нож. Шена патрулировала границу, обозначенную неровной цепочкой костров, вглядываясь в безмолвный лес за пределами освещенного круга. Потом Мари заметила О’Брайена, который делал то же самое – только, разумеется, без овчарки. В руке у него был факел, и Мари заметила, как опасно блеснул в его свете нож.

– Ого! Похоже, праздник в самом разгаре, – заметил Ник.

– Они что-то пьют. Как думаешь, это мед? – спросил Дэвис.

Прежде чем Мари успела ответить, что она на это надеется, бессловесная песня изменилась, стала более ритмичной, более знакомой. Когда в центр круга вышла Зора, остановившись у большого костра, у Мари перехватило дыхание. Она выглядела как истинная Жрица Луны. Кожа Зоры после омовения отливала серебром, отчего она напоминала фею из историй, которые ей рассказывала мама. Густые темные волосы свободно рассыпались по плечам, спускаясь до талии. Она заплела несколько косичек, украсив их цветами, перьями, побегами плюща, ракушками и бусинами. На ней была короткая туника – совсем простая, если не считать незамысловатой вышивки, а больше не было ничего, и красивые обнаженные ноги подчеркивали изящество ее движений.

Зора вскинула руки, словно обнимая ночь, и музыка затихла. По поляне разнесся ее чистый, сильный голос:

– Кто-то скажет, что нам нечего праздновать, но я не согласна. Мы вернули наших женщин, многие из которых уже успели забыть, что такое свобода. У нас появились новые друзья, которых мы впустили в свои норы. Те, кто решил идти своим путем – старым путем, – говорят, что нам следует прогнать Псобратьев и предоставить их самим себе. Раньше я думала так же – а потом вторая ваша Жрица, Мари, показала мне, что есть и другой путь. Путь сострадания и понимания, которыми славится Великая Мать-Земля. Разве все мы – не беженцы в разные моменты жизни? Разве не бежим мы от семьи, которая желает для нас иного пути, или от отвергнутого партнера, который нас разочаровал, или даже от нового Клана, если жизнь приводит нас в чужую нору?

Женщины Клана согласно забормотали и закивали.

– А теперь два Псобрата охраняют наше собрание и берегут нас от опасности.

Бормотание усилилось, и Мари с радостью поняла, что женщины соглашаются с Зорой.

– Кто эта девушка? – спросил Антрес, стоявший рядом.

– Это Зора, другая Жрица Луны, о которой говорила Мари, – пояснил Ник.

– Она великолепна, – сказал Антрес.

Мари повернула голову и испытующе посмотрела на него. Краем глаза она уловила движение и поняла, что Баст сделала то же самое. Но тут внимание Мари снова обратилось к поляне, потому что к собранию присоединились Дженна и Данита. Они подбежали к Зоре и почтительно ей поклонились. Поприветствовав Жрицу, они что-то возбужденно ей зашептали, указывая туда, где стояла Мари, окруженная товарищами и их четвероногими спутниками.

Мари затаила дыхание. Женщины Клана, все как одна, повернулись и посмотрели наверх.

Первым ее порывом было пригнуться и спрятаться. Всю свою жизнь она скрывала правду о своем происхождении, и побороть эту привычку было нелегко, хотя собравшиеся внизу уже знали ее секрет. Но ей казалось, что все они смотрят на нее с мрачным осуждением, как будто в тот момент, когда она перестала красить волосы и мазать лицо пастой, огрубляющей ее черты, она лишилась не только внешней маскировки, но и эмоциональной защиты, и теперь стояла перед ними обнаженная.

Она почувствовала, как Ригель прижимается к ней теплым боком. Он задрал голову, улыбнулся ей по-собачьи и завилял хвостом, излучая такую любовь и гордость, что тревожные мысли, которые роились у нее в голове и рисовали неприглядные картины, начали отступать.

– Мари! Жрица Луны, иди к нам! – радостно позвала Зора.

– Это Мари! Мари вернулась! – Мари узнала голос Изабель, а потом ее крик подхватили еще несколько женщин.