С Волканом мы приезжали домой лишь к вечеру. До этого гуляли, ведь в Эмиратах так много интересного. И я рада, что не сижу в четырёх стенах. Да, бывали дни, когда Волк уезжал по делам. Я запиралась, как мышь в норе, и до его прихода не выходила из комнаты. Пару раз я слышала, как там, внизу, Волкан общался со своей мамой и сестрой на повышенных тонах. Всё чаще и чаще это стало происходить.

Не прошло и десяти дней с момента моего временного переезда в родной дом Волкана, как я нашла в своей сумочке записку. Дрожащими руками я развернула клочок… Текст был напечатан на принтере. Скорее всего, высказать мне правду в лицо у них не хватило смелости. Тем более если я не понимаю арабский достаточно хорошо, а они — русский.

«Дорогая Ника! Надеемся, что у вас с Волканом лишь короткая интрижка. Волкан давно дружен с Фидой. У них всё было серьезно, пока он не уехал в Россию. Чтоб ты знала, ты здесь временно. Его чувства остынут. Такие, как Волкан, должны связать себя узами брака с себе подобной. Ты ведь умная девушка? Не ломай его судьбу. Вы с ним разные. Надеемся на твоё понимание и скорейший отъезд».

От злости я разорвала записку в клочья!

Так и знала. Прям как чувствовала. Неужели я повторю судьбу своей подруги Кати? И эти ведьмы разрушат нашу с Волканом любовь? Чёрт!

Я не понимаю, что делать. Угрозы, недовольные взгляды… каждый день меня преследуют. Это невыносимо. У меня даже аппетит на нервной почве пропал. Подташнивает. Постоянно хочется спать. И да, я опять получила записку. Спустя ещё три дня. Здесь уже угроза была налицо. А о том письме я ничего не сказала Волкану. Он был так счастлив вернуться домой, что я решила отложить разговор. Может, его сестра уймётся, когда поймёт, что у нас с Волком всё серьёзно. И нечего ей подкладывать под своего брата свою лучшую подружку! У него у самого мнение имеется. За кого они его принимают? За пятилетнего ребенка?

Мне никогда не понять их жизненной позиции. Странная эта Ямина. Да и вообще, все его родственнички странные. Кто они такие, чтобы указывать человеку, самостоятельной, зрелой, состоявшейся личности, как жить и на ком жениться? Старомодные у них взгляды. Возможно, дело в принципах семьи. Но мне этого не понять. Якобы если араб женится на иностранке, он лишится некоторых привилегий от государства и уважения со стороны своих друзей, родственников? Нет, не каждая семья так считает. Это мораль отдельной конкретной семьи.

Дрожащими пальцами я разворачиваю записку и практически лишаюсь опоры под ногами:

«Ты не поняла намёка? Тебе здесь не рады… Будет лучше, если ты сама соберешь вещи и уедешь. Дальше будет хуже».

Волкан

Я не нахожу себе места. Я луплю кулаками подушки, рву их на лоскутки и реву до срыва горла. А Ирина? Она косится на меня, как на нелюдя, сама отступает к двери. Сдуру я шиплю ей разные гадости, не помню, какие именно, и вышвыриваю вон из квартиры. Даже угрожаю, чтобы больше наверняка не совалась в мой дом. Как так вышло? Честно, я не ожидал, что она такая наглая и упрямая курица. Вот теперь Ирина поняла, что я с ней не шутки шучу.

— Между нами ничего не было. Нет. И не будет! Заруби это себе на носу! — изо всех сил грохаю дверью, выставляя её вон, прислоняюсь спиной к двери и сползаю по ней на пол. Обхватываю голову руками, корю себя за тупизм. План надо было бы продумать лучше. Зачем вообще я связался с Ириной? Да просто недооценил её истинных намерений. Мне кажется, она сама поняла, зачем она мне понадобилась. Оказывается, нет. Ах, да, я ведь забыл. Она блондинка! Белая краска проела мозг… Поэтому красопета возомнила себя богиней.

Ладно, забыли. Настойчивый звонок телефона пресек мои мысли. Я думал, это Ника звонит. Но оказалось, Олег Петрович:

— Волкан, доброе утро! Ты ведь помнишь, что у нас самолет вечером? Всё в силе?

Ах, да. Помню. Конференция… Ну и ладно. Надо нам обоим немного остыть, дам своей взрывной хлопушке немного времени, заодно придумаю, как в очередной раз вернуть доверие вспыльчивой капризули. Приняв реальность такой, какая она есть, я собрал вещи в сумку и отправился в аэропорт.

На мероприятии было скучно. Все мысли лишь о Нике. Ни есть, ни спать, ни решать дела у меня не получалось. Не зря, наверное, меня что-то нехорошее гложет в груди. Так и есть. Олег Петрович на секунду отошел, чтобы ответить на звонок, а потом, опечаленный, вернулся за стол.

— Ника заболела, — грустно выдал он.

Я машинально вскочил со стула, бросив ему ответ:

— Я возвращаюсь в столицу. Переживаю за неё. Вдруг ей станет плохо.

Он не стал меня отговаривать, просто не успел ничего сказать. Я уже был возле двери, набросил на себя пальто и выскочил вон из ресторана. А через час я уже сидел в самолёте и думал о своей девочке. Не спал, не ел. Считал часы до посадки, ведь в голову лезли самые разные гадкие мысли.

Бледная и слабая, такой встретила меня Вероника на пороге своей квартиры. Не хотела пускать внутрь. Честно? Я бы дверь выбил, ведь это не шутки! Она принялась бранить меня, а сама еле-еле на ногах стояла. Пошатнулась, голова, что ли, закружилась? Я чуть не отбросил концы, когда понял, что вот-вот малышка потеряет сознание. На руки её подхватил и в постель уложил. Наши с ней стычки, да и прочие проблемы моментально отошли на второй план. Я буду с ней. И точка. Особенно сейчас. Она ведь такая хрупкая и слабая, больно смотреть.

Я не отходил от Ники ни на шаг. Волновался. До жути. Температура долго не падала, пока я не дал ей антибиотики и жаропонижающее.

Ночь провёл у её ног, как преданный пёс. Держал руку на пульсе, целовал прохладный, липкий от пота лоб и прислушивался к её дыханию. Я давно так сильно не нервничал. С похорон отца.

Под утро немного вздремнул, а после бросился готовить завтрак. Я вообще-то нуб в плане кулинарии. Открыл интернет и давай химичить. Стряпал строго по пунктам. И у меня вышло. Ещё бы! Я ведь упёртый и адски целеустремлённый.

Ника очнулась, сегодня она выглядела намного лучше, чем вчера. Она увидела мою заботу, а потом я ещё Ирине при ней позвонил. Наконец-то мы решили проблему. Мы снова вместе. Она снова моя. Но, млять, эти блаженные ощущения длились не больше часа. В дверь раздался звонок. Я направился в прихожую, распахнул дверь и… осатанел!

Белобрысый сопляк! Какого хрена он сюда явился?

Если бы не Ника, если бы она не вцепилась в мою талию своими маленькими пальчиками, я бы совершил великий грех. Бесит! Почему меня так бешено лихорадит, когда я вижу рядом с моей девочкой мудака. Любого. Абсолютного любого мудозвона. Смотрит ли он на нее, разговаривает или, что хуже, ластится к ней.

Я практически спустил чмыря по лестнице и малышку как обычно спугнул. Нервы сдали. Эмоции выплеснулись в вены жгучей лавой. Я сначала делаю, а потом думаю. И эта моя болезнь. Пылкий характер с рождения. Так я снова лишился Ники. До тех пор пока спустя два дня не увидел её напротив здания фирмы «Витраж» в окружении толпы отморозков.