— Только свадьбу мы сыграем в Москве.

— Я бы хотел в Эмиратах.

Она недовольно цокает языком. Я тут же исправляю положение, дабы не гневить мою будущую женушку:

— Ладно! Сначала в Москве, потом в Эмиратах.

И улыбаюсь. Так широко, будто выиграл миллиард.

— Хитрый ты какой, находчивый, — раскатисто смеётся любимая.

— Это потому, что я весь твой.

Я осторожно подхватываю Нику на руки и несу в дом, в спальню первым делом, естественно. Плавно кладу девушку на мягкие бежевые простыни из чистого шёлка, позволяю ей немного осмотреться. Я очень долго и щепетильно искал нам гнёздышко. Нашёл самый достойный вариант, в шаговой доступности от парка и пляжа. Райский уголок. Нет, рай на земле.

— Ну-у-у, как тебе кровать? Испытаем её на прочность? — усмехаясь, я похлопываю ладонью по боковине просторного ложа. Дорогая вещь, между прочим. Из редкой породы дерева.

— Дорогая, наверное? — спрашивает, будто читает мысли.

— Очень, — стягиваю с себя футболку, наслаждаясь тем, как она краснеет и одновременно хохочет. — Как и всё в этом доме. Всё для тебя…

Я подаюсь вперед и быстро накрываю её миниатюрное тельце своим. Раздвигаю ножки в стороны, осыпая жаркими поцелуями мою девочку. Всю. Лицо, шею, плечи, одновременно снимаю с Ники одежду. Распаляю её до частых вдохов и сладких стонов, а после плавно вхожу в тёплые и влажные женские глубины столь красивого тела, заполняя малышку собой до граней.

Я пружиню на полусогнутых ногах, мягко, чувственно погружаюсь в ее влагу. Урчу от дикого наслаждения, когда чувствую её всю, вдыхаю и растворяюсь в ней, как сахар в кипятке. Я сжимаю пальцами прохладные шёлковые простыни и двигаюсь. Очень плавно, осторожно, бережно, еле-еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться, со всей мощью нырнув в сладкий омут с головой. Нельзя. Сейчас нельзя. Сейчас я буду носить малышку на руках, сдувать с неё пылинки, как никогда прежде. Потому что сейчас… она носит под сердцем моего малыша.

Слишком сильные чувства переполняют меня. Невыносимые. Нереальные. Они швыряют меня на край земли. Нет, дальше. Дальше бесконечности. Я едва сдерживаюсь, чтобы не улететь в космос раньше времени и мысленно благодарю судьбу, что она подарила мне самое бесценное в мире сокровище.

Ника. Моя Вероника. Ты. Моё. Всё.



Спустя 7 месяцев

— Эй! Волк! Волка-а-ан! Ну, Во-о-о-олк! Проснись. Ау! Я есть хочу-у-у-у!

Ну что за зараза! Не достучаться. Спит как сурок.

— Поджарь мне картошечки, молю-ю-ю!

Ноль эмоций. Бедненький, устал уже, наверное, от моих капризов. Ну что поделать, я не виновата, это всё малыш буянит. Проснулся в три ночи, ворочается и требует жареной картошки. Не могу, аж слюнки текут. Я спала, и мне приснилась картошечка. Румяная, поджаристая, с аппетитной корочкой. И запах этот как реальный.

Я толкаю в бок Волка, а он будто в коме. Поддаюсь вперёд и… смачно кусаю его за ушко.

— Ар-р-р! — он рычит и вскакивает, злющий как демон, но как только видит моё страдальческое лицо, вмиг добреет. — А? Что? Пожар? Где? Ну что такое, любовь моя?

— Картошки хочу. Жареной, — невинно хлопаю глазками и облизываюсь. — Нет никакого пожара! — хихикаю.

— Ну начинается… В час ночи? Картошечки? Вот ведь… И где я тебе её возьму здесь, в такой час? Могу только банан принести!

— Пожалуйста, пожалуйста, поджа-а-арь! — складываю ладошки пирамидкой, смотрю на него, как кот из «Шрека» и хнычу.

— Ох, женщина, ладно, — Волкан проводит руками по волосам, вздыхает. — Ладно, будет тебе картошка.

— Ура! Ура! Ура! У соседей попроси. Вдруг есть, — пихаю его локтем, а он почти на пол валится. Бредёт по комнате, зевая, едва вписывается в проход.

Не спрашивайте, где он взял картошку в час ночи в Эмиратах. Пока жарил и пыхтел там, на кухне, я три раза уснула и перехотела в итоге. Но чтобы не сердить любимого, съела. Всё до последней крошечки умяла за обе щеки. Моя душенька ликовала. Как и наш сыночек. Маленький Волк. Наелся, утихомирился, уснул. Ему всего восемь месяцев, а он уже вертится вовсю в животе. Прям как его вечно шубушной папа, которому не сидится на месте. Вот, чувствую, задаст нам жару!

— Наелась? — подперев голову рукой, Волкан лежит напротив меня на кровати, весь такой сонный, уставший, зачарованно смотрит на то, как я с пылу с жару за обе щеки уплетаю его шедевр. Кстати, Волкан готовит божественно. Он открыл в себе кулинарный талант в тот самый день, когда я заболела.

— Ну очень вкусно! — облизываю каждый пальчик.

— Теперь давай спать.

— М-м-м… Я еще кое-что хочу, — крадусь к нему хищной кошкой, набрасываюсь на крепкую спину мужчины и жадно царапаю мощные мышцы ногтями. — Я соскучилась. А ты такой горячий… — игриво облизываю его ушко, ловлю губами мочку, втягиваю её в себя, сладко посасываю.

— Ты невыносима! — Волкан ворчит, но вмиг заводится.

Я смеюсь, сама от себя балдею. Вот уж эмоции прут так прут! Любимый бережно укладывает меня на спину. Приподнимает шёлковую ночнушку, разводит мои бёдра в стороны и ныряет с головой в теплое местечко. Горячий язык мужчины бьет меня по складочкам. Я выгибаюсь навстречу блаженным ласкам и протяжно охаю:

— Боги! Как х-хорошо. Не останавливайся!

Он входит в меня очень нежно. Какой же он красивый и чувственный. Дикий зверь, но укрощённый. Мной. Он — мой. А — его. Навсегда. Я счастлива, что мы нашли друг друга. Когда встречаешь своего человека, все безумства кажутся нормой. Нас пытались переделать. Или хуже — разлучить. Одна проблема за другой. Скандал за скандалом, эмоциональные качели. Истерики, слёзы, бои без правил, которые мы глушили сумасшедшими поцелуями. Мы прошли через многое, но, как бы там ни было, поняли, что не можем жить иначе. Никто не властен над нами. Ведь мы выбрали друг друга, и весь мир может идти к чёрту.