– Гадина! – завопила из глубины квартиры Юлия. – Где бабки! Здесь пусто! В тайнике нет ничего! Дрянь! Стерва! Что ты ему сказала, а? Чем его до смерти довела! Соседка!

Варвара Михайловна в испуге начала потихоньку отступать в глубь своей квартиры. Я на мгновение растерялась, а вот Юлия была готова к масштабным боевым действиям.

Растрепанная, вспотевшая «ворона» пробежала мимо меня назад в квартиру Ининой, заглянула в гостиную, затем преодолела извилистый коридор и, распахнув узкую белую дверь, прошептала:

– Эй! Спеши сюда, посмотри! Так от валерьянки спят?

Я бросилась на зов, увидела сумрачную комнату, заставленную мебелью, на ковре с геометрическим орнаментом валялись две клетчатые тапочки, в кресле лежали джинсы и пуловер.

– Татьяне соседка не траву дала. От валерьяновки так не задрыхнешь! – деловито сказала Юлия.

Я повернулась к Варваре Михайловне, которая пришла следом за нами в спальню.

– Что вы дали Тане?

– Настойку пиона на спирту, – изменила показания пенсионерка.

– Ранее вы вели речь о валерьяновом корне, – напомнила я.

– Перепутала, – не смутилась Варвара Михайловна.

Я наклонилась над Таней. Она мирно посапывала, ее дыхание было ровным, лоб на ощупь оказался теплым, сухим, руки не похолодели.

– Танюша! – позвала я. – Открой глазки.

– Отстань, ма, – сонно пробубнила девочка, – не пойду в школу, ваще сил нет! И… хочу… хочу…

Бормотание перешло в тихое похрапывание.

– Чем вы напоили девочку? – налетела я на Инину.

– Капельками, – ответила та, – растительными. Исключительно натуральные, никакой химии! Девочка плакала, у нее шок!

Юлия показала пальцем на серую коробочку, лежащую возле лампы на тумбочке.

– Хорош брехать. Дормидол [Название придумано автором, любые совпадения случайны.]. Сильное снотворное, меня с четверти таблетки уносит.

Я схватила Варвару Михайловну за кофту.

– Вы дали ребенку мощное средство? Без консультации с врачом?

– Нет, нет, нет, – жалобно запричитала Инина, – пустырника ей наплескала.

– Вы уж определитесь, чем потчевали девочку, – обозлилась я, – то пион, то валерьяна, теперь пустырник!

– Сначала одно, потом другое, третье, – вывернулась Инина.

Юлия опустилась на колени и заглянула под кровать.

– Она обыскивает мой дом! – запищала Инина. – Без разрешения шарит везде! Прекратите! Я буду жаловаться!

– Молчи, крысятина, – звонко сказала Юлия.

– Сейчас вызову криминалиста, он возьмет у Тани кровь на анализ, и выяснится, что пила девочка, – пригрозила я.

– Это возможно? – заморгала Варвара Михайловна.

– Легко, – мстительно «обрадовала» я соседку, – советую не гнушаться детективными телесериалами, почерпнете из них массу сведений.

Инина схватилась за голову:

– Танечка плакала! Ры-да-ла! Заходилась в истерике! Ей было очень плохо! Я не могла просто смотреть на мучения ребенка, который от горя теряет разум! Наблюдать, как ломается детская психика! Ну и дала ей… крошечку дормидола… исключительно ради ее блага!

– Нельзя кормить ребенка снотворным! – возмутилась я.

Инина выпала из роли заботливой тетушки.

– Нашли ребенка! Она хулиганка!

– Йес! – заорала Юлия и подняла руку. – Вот они!

Я посмотрела на пачку денег, зажатую в кулаке «вороны», а Юлия торжествующе продолжала:

– Куда можно спрятать бабло? Под матрас! Старый трюк. Деньги в постели, сверху больной дрыхнет. Или ребенок! Ты в самом деле полагала, что можешь украсть валюту? Рассчитывала, что о ней никому не известно?

– Я коплю на старость, – с видом оскорбленной невинности заявила Инина, – не доверяю банкам, держу собранные методом жесточайшего самоограничения деньги в своей спальне. Разве это противозаконно?

– О чьей будущей старости ты болтаешь? – ехидно перебила Юлия. – Твоя уже в полном цвету! Пора думать о душе, а не о сбережениях!

Я поняла: Юлия владеет некоей важной для следствия, неизвестной мне информацией, а Варвара Михайловна совсем не заботливая, желающая добра Тане соседка, и решила подыграть «вороне», напугать Инину.

– Вам не повезло. Юлия нашла евро, криминалисты уточнят, когда купюры появились в обращении в России. Это так же просто, как взять на анализ кровь. И внутренний голос мне подсказывает: данные еврики ближайшие родственники тех, что везла в день кончины в своей машине в замшевой спортивной сумке Надежда Ивановна.

– Блин! – подскочила Юлия. – Какие Надежда Ивановна перла купюры?

Я поняла вопрос буквально:

– По пятьсот евро.

– Два миллиона? – почти шепотом поинтересовалась Юлия. – В большой спортивной сумке? Серой? Из искусственной выворотки? С ручками с тройной прострочкой?

Настал мой черед изумляться.

– Откуда вы знаете?

– Мы их вместе складывали, это моя сумка, – заявила Юлия, – Алеша выполнил требование, но Лену ему не вернули. Потребовали больше! Он возмутился, и его убили!

Я попыталась не утонуть в потоке сведений, рухнувших на голову.

– Давайте оставим Таню спокойно спать, переместимся в гостиную и постараемся разобраться в произошедшем. Варвара Михайловна, вы хозяйка, усадите гостей.

– Гостей? – издевательски переспросила Инина. – Оккупантку, наглую тварь, которая…

– Сейчас ты у меня огребешь по полной, – пообещала Юлия.

– Брэк! – воскликнула я. – Если начнется драка, я вызову наряд. Вот тогда всем будет очень плохо. Вам устроят не беседу, а допрос, причем не в уютной квартире, а в непроветренном помещении, с железным, привинченным к полу стулом. Выбирайте, дамы! Или нормально общаетесь со мной и между собой, или идете в камеру предварительного заключения, бывали там когда-нибудь?

Инина бесцеремонно показала на Юлию пальцем:

– Она проститутка, ей не впервой. А я положительная женщина!

– Дрянь и воровка, – не осталась в долгу «ворона».

Я достала телефон.

– Вы мне надоели. Я устала слушать ругань.

– Евлампия, дорогая, – заискивающе сказала хозяйка, – мы все поняли. Юлия, надо успокоиться.

– Здравые слова, – кивнула я.

– Сволочь, – прошипела гостья.

Я посмотрела в лицо «вороне».

– Вы это мне?

– Нет, нет, – поспешила заверить меня Юлия, – я про Варвару.

Я поманила женщин рукой, прошла в гостиную, села на диван, подождала, пока они устроятся напротив в креслах, и спросила: