Он поднял стакан, поглядел на свет:

– Ну, заварился, должно быть. Вы пейте, пейте…

Данил, хоть и был вполне сыт, отказать гостеприимному человеку не решился – прихлебнул, почмокал, пробуя на вкус. Чай и есть чай. Конечно, всяко лучше, чем из грибов сушеных – а караванщики доносили, что и такой тоже бывает.

– Премного благодарен, – учтиво поблагодарил он. – Ну, так что? Рассказывайте?..

Ивашуров упрашивать себя не заставил. Откинулся на спинку диванчика – и, прихлебывая, неспешно начал свой рассказ.

– Если помните, расстались мы с вами за Яранском, на ярмарке. Распрощался я с вами – да и сам там недолго пробыл. Переночевал еще ночку – и завернул вниз, на юга. В родные края решил наведаться, к Самаре поближе. Из Кировской области путь неблизкий, километров шестьсот с гаком – и потому добрался я туда аккурат в августе. И вот, прохожу это я край Самары – и встречаю парочку… Молодой парень с девушкой, и что самое интересное – из города! А надо вам сказать, что до того момента город от всего мира отрезан был – Рубеж мешал[16]. Слухи разные ползали, но самый упорный – военные что-то нахимичили, вот и образовался барьер, ни туда – ни обратно. А тут вдруг – нате вам… Что-то они там сделали – я не вникал, – но факт на лицо: Рубеж исчез, и, вроде бы, совсем недавно… Они особо не распространялись – да и недолго мы разговаривали. Ну, я, конечно, за эти годы, профессионалом стал в допросном деле, – ухмыльнулся Ивашуров. – Столько переслушал, столько записал… Начал их на предмет интересных историй пытать – и среди прочего рассказали они мне о некоем культе Космоса, что в Самаре, оказывается, среди культов и верований на первом месте. Суть такова: дескать, прилетят однажды пришельцы с далеких звезд и тех, кто верит и исправно поклоняется – заберут в лучший мир, а все остальные так дальше и будут здесь догнивать…

– Не блещет оригинальностью, – скривился Данил. – Все эти пророки, да чревовещатели… Во времена смуты их больше всего и появляется. Единственный пророк, который доверия заслуживает – Шаман, да и того Хасан шлепнул.

– А вот это вы мне тоже расскажете, – заметил Ивашуров – и продолжал: – Ну, да и ладно. Интереса особого эти сведения для меня не представляли, и поэтому я хоть и записал на черновик – но в тетрадь вносить не стал. До поры до времени. Помахал им ручкой – и по своим делам направился.

Было это днем, после обеда – а к вечеру добрел я до Кузоватова. Раньше поселок крупный был, двадцать с лишним тысяч проживало – а теперь-то хорошо если человек триста наберется. Встретили радушно, определили на постой к одной семье… Только меня-то не проведешь. Они вроде и рады, улыбаются, гостеприимство выказывают – да только глаза у всех до единого словно внутрь повернуты. В себя смотрят, как не от мира сего. И – благостные такие ходят, спокойные, тихие, будто каждого по отдельности пыльным мешком по хребту огрели. Я, конечно, смекаю, что дело не чисто – но деваться-то некуда. Ночь на дворе, а ночью-то куда сунешься? До следующего поселка не близко, к утру может и доберешься, пехом-то – да и то если зверью на зуб не попадешь. Ладно, думаю себе. Осмотрюсь, что тут да как, почему народ словно примороженный ходит… Винтовку на всякий случай далеко не откладываю, и рюкзак не разбираю, а «Грача» так и вовсе при себе держу…

И вот, сижу я, значит, вечером в горнице, новый нож подтачиваю, что на ярмарке прикупил. И – входит он… Даже не входит, а как бы это сказать… втекает… Плавные такие движения, гладкие… Высоченный, под потолок. С посохом, в черной рясе, лицо в тени под капюшоном прячется, на груди цепура толщиной с палец, серебряная – а на цепуре хреновина какая-то болтается, с мой кулак величиной. То ли ракета, то ли торпеда… Позыркал вокруг, по-свойски хозяевам кивнул – те сразу же дружно засобирались куда-то – и ко мне подсаживается. Ну что, говорит, сын мой… Я – отец Иеремей, глава здешней конфессии. А ты кто таков, откуда сам будешь, куда идешь?.. Я ему рассказываю кратенько, что да к чему – однако вижу, он хоть и слушает, но особо не вникает, головой по сторонам вертит… Дослушал – и говорит: а нет ли у тебя желания на проповедь сходить? Ты, говорит, человек серьезный, сразу видно, беспокойства пастве от тебя не будет. Опять же – везде бывал, много повидал… а вот с культом Космоса-то знаком?

– Ох ты… – пробормотал Добрынин. – Вот это вам повезло… Это значит, не успел Рубеж исчезнуть – так они уже по окрестностям расползлись?..

– Уж совпало – так совпало, – кивнул Ивашуров. – Получается так… Ладно. Я долго-то думать не стал – ну чего я, спрашивается, теряю? Если ловушка какая – так я и так уже попал по самую шею, захотят убить – не отобьюсь… Чего б не сходить? Опять же, если все нормально – и вечер скоротаю и новую историю запишу. Словом – согласился.

Привел он нас куда-то на окраину города, в большой дом. Внутри духота, народа – не протолкнуться, человек пятьдесят. Все торжественные стоят, улыбаются этак возвышенно… Свечи везде – как в храме, одним словом. А у дальней стены – кафедра и алтарь: большой такой макет ракеты, копия того же значка, что на груди у этого отца Иеремея болтается.

Взобрался он на кафедру. Головой покивал, благословил, рукою помахал… Поприветствовали его – я так понял, не первый день он тут пророчествует – ну и пошло дело. Стоит он, значит, рассказывает, про другой мир – как там хорошо, тихо и спокойно, что нет там ни войн, ни катаклизмов, природа щедра и с человеком всеми плодами своими делится; что нет там смертоубийства – и даже, чтоб мясом питаться, животных убивать не надо, вроде как растения там мясные растут… и нет там болезней и мутантов тоже нет, и уж тем более – радиации. А если кто заразный – там вылечится, от всех напастей избавится, ибо там сама природа лечит. Словом – тишь, гладь, благолепие. И знаете что… – Ивашуров с задумчивым видом отхлебнул из стакана, – и… поддался я, признаюсь. Я, бывалый человек, на первой же проповеди – поддался! Представил всю эту картину – и так, знаете, до зуда в заднице захотелось туда попасть! Свалить к чертовой матери отсюда, из этих проклятых зараженных земель… Уж так он это все рассказывал, душевно и правдоподобно, со знанием – будто сам только что оттуда. И уж если я поддался – то что ж о них говорить, кто его не первый раз слушает? Они за ним куда угодно пойти были готовы. И пошли…

– Пошли? – переспросил Данил.

– Пошли, – повторил, кивая, Ивашуров. – Говорил он, говорил – а под конец проповеди возьми да и скажи: все это, дети мои, вас сегодня и ожидает. Сегодня, говорит, наконец-то нашей группе очередь пришла в райские кущи отправиться. Прямо сейчас и пойдем, все кто поверил, все, кто в этой комнате находятся. Не зря ведь предупреждал – фонари захватите…

Ну что… Они пошли – и я вместе с ними. Вывел он нас за город, в поле. Темень, не видно ни хрена. Идем, фонарями светим… Зверья в тех краях достаточно водится – но не один упырь за всю дорогу не попался, вот еще что удивительно. Одно только это на веру настраивало. Вокруг – поля открытые, счетчик стрекочет – а мы идем. А как же – обещано ведь… там куда идем – там вылечат, хоть сотню рентген сейчас хватани, а хоть пять сотен.