—Надеюсь, что без кровавых жертвоприношений?— сказала Мисаки, разглядывая высокое дерево с широкой кроной.

—Не, у нас тут вполне цивилизованный народ, не то что инки или ацтеки,— ответил Кайдзи.

Машина завернула в неприметный дворик. Ощущение пустынности города только усиливалось — лишь несколько чёрных и белых детишек бесились на детской площадке. Как только Кайдзи зарулил направо, мальчишки моментально потеряли интерес к игре: они уставились на белую машину, которая медленно катилась вдоль подъездов.

Мисаки заметила вдалеке маленькую вывеску с иголкой и вдетой в неё ниткой. С одной стороны, просто и понятно, что здесь можно найти портного, а с другой, в префектуре Сунаджи довольно высокий уровень безграмотности, по сравнению с основной Империей.

«Алекс — жук, который упорхнёт при любом удобном случае. Не удивлюсь, что мы не сможем захватить его. Или что он вовсе улизнёт. Главное, найти для него вескую причину работать на клан, и тогда Алекс будет нашим»,— подумала Мисаки, поправляя причёску и платье.

Кайдзи остановился напротив подъезда с вывеской. Он заглушил мотор, поставил на ручной тормоз машину и повернулся.

—Госпожа Мисаки?— Он вопросительно поднял бровь.

—Идём-идём, времени не так много,— ответила девушка.

Они синхронно хлопнули дверьми, и Кайдзи поставил машину на сигнализацию. Девушка заметила, что мальчишки потеряли интерес к автомобилю и вернулись к нехитрой игре в догонялки.

Подъезд был тёмным: в нём мерцала одна лампочка, словно бьющаяся в агонии птица. Кайдзи шёл впереди — аккуратно, с прямой спиной он спускался в подвал. Мисаки по привычке обшаривала окружающее пространство и не прогадала: в углу одной из ступенек лестницы первого этажа была незаметная белая камера наблюдения, ровно висевшая над лампочкой.

Пару ступеней вниз — и ещё одна камера. На нижней площадке свет горел непрерывно, выделяя две двери: одна — деревянная с вывеской, на которой нарисованы иголка и нитка, а вторая — металлическая, скрытая за решёткой.

—Я надеюсь, ты снял мерки со своих ребяток?— спросила Мисаки, останавливаясь перед дверью.

—Безусловно,— кивнул Кайдзи и в одно движение достал двумя пальцами из пиджака листок бумаги.— С собой.

Мисаки кивнула, и японец открыл дверь. Внутри царил приятный полумрак, разгоняемый настольными лампами-торшерами, выделяя массивный деревянный стол в конце помещения, стеллаж со стеклянными дверцами и парочку кожаных диванов по бокам комнаты.

Японец вошёл в проём и тут же скользнул влево по стеночке. Мисаки еле успела заметить стремительное движение и сгруппировалась. Её тут же схватили в объятия, и стало очень темно. И очень мягко. Настолько мягко, что голова Мисаки готова была утонуть. Воздух стремительно кончался, и кореянка попыталась вырваться из захвата.

Она попыталась выпрямить руки, но захват ослаб — поток воздуха восстановился. Никто не продолжал сдавливать, и Мисаки глубоко вдохнула пару раз и рухнула на корточки, вырываясь из объятий, отпрыгнула назад в подъезд и встала в защитную стойку.

—Ну, мусик, ты чего?!— спросила глубоким голосом портниха из ателье.

К Мисаки подошла высокая и крупная чёрная женщина. Казалось, что большая грудь плыла впереди владелицы, но это ничуть не мешало портнихе порхать. Длинное платье в оранжево-чёрную полоску без рукавов не скрывало красивых изгибов и тонкую талию, а, наоборот, подчёркивало. Сразу видно, что делал мастер.

—Мвемба!— крикнула Мисаки и прыгнула из стойки на шею к портнихе.

Чмок! Африканка гулко поцеловала в лоб кореянку и уже ласково обняла. Немного покружила девушку и поставила на пол.

—Давно не виделись, Мисаки!— сказала Мвемба, поправляя причёску у девушки.— Пойдём.

Они вошли внутрь ателье, и дверь самостоятельно закрылась. Мисаки стрельнула глазами в сторону Кайдзи. Тот лишь отвёл взгляд, продолжая изображать невозмутимую древнегреческую статую.

Мисаки плюхнулась на диван, а рядом с ней приземлилась владелица ателье. Кайдзи же остался стоять с другой стороны комнаты, поближе к двери.

—Не обращай внимания на этого дурашку, мусик.— Мвемба приобняла кореянку.

—А я и не обращаю, потом ему выскажу.— Мисаки ещё раз с прищуром уставилась на Кайдзи.— Как тебя занесло сюда? Ты же в Сунаджи работала.

—После того шухера, который ты навела два с половиной года назад, неудивительно, что мне пришлось перебраться.— Мвемба сильнее прижала к себе девушку.— Может, напомнить тебе, госпожа Швея, что было?

Мисаки вновь посмотрела на стоящего Кайдзи. Он скрестил руки и переместил вес на одну ногу, но лицо казалось всё таким же безучастным. Кореянка медленно выдохнула и прильнула к африканке. Та же запустила руку в длинные волосы девушки и стала массировать голову.

—Лучше не стоит,— ответила Мисаки, практически мурча от удовольствия.

Рука продолжала нежно массировать голову, спускаясь к лицу, проходя за ухом и останавливаясь на щеке. Мвемба легонько провела ладонью под глазами девушки, на секунду остановившись над замаскированными бугорками ранки.

—Вижу, что не стоит.— Африканка обняла Мисаки.— Всё будет хорошо и на этот раз.

Лёгкие поглаживания по спине, и мышечное напряжение практически уходит. Мисаки сильнее окунулась в приятный аромат сандала и яблок, исходивший от Мвембы.

—Говори, мусик, за чем явились.— Владелица ателье потихоньку отодвинула от себя девушку.

—Нам нужна особая форма для наших бойцов. План-перехват,— сказала Мисаки, окончательно отстраняясь от африканки и выпрямляя спину.

Кайдзи прищурил глаза и перенёс вес на обе ноги, встал поудобнее. Мисаки подняла руку, и тот расслабился. Мужчина подошёл к дивану и протянул Мвембе бумагу из кармана пиджака. Та пробежала глазами по строчкам и кивнула.

—Десяток комплектов боевой униформы особого пошива. Будут в течение часа.— Мвемба встала, расправила складочки на оранжево-чёрном платье.

—А вот сюда обратитесь за оплатой.— Кайдзи протянул визитку, которую ловко достал словно из воздуха.

—Не скучайте, сладенькие,— сказала африканка, уходя в сторону той самой металлической двери, виляя крутыми бёдрами.— В столе есть твои любимые конфетки с кокосами, мусик.

За женщиной захлопнулась дверь с едва слышимым скрипом, а через пару секунд раздался гулкий удар тяжёлой второй двери. Кайдзи выдохнул, опустился на кожаный диван рядом с Мисаки и растёкся, словно капля. Из мужчины выпили все соки.

—Эта женщина внушает страх,— сказал он, откинув голову на спинку дивана.

Мисаки выгнула бровь, слегка отсела в сторону и тоже развалилась на диване. Долгий перелёт в самолёте с неудобными креслами, затем весь день на ногах, чтобы установить местонахождение Алекса, и четыре часа сна сделали своё дело — девушка практически моментально провалилась в полудрёму.