невежество по этой части, то к тебе вполне нормально будут относиться. Необходимый минимум Мишны Джо знал, и ему этого хватало. Но сейчас, глядя на безумно вкусно пахнущее мясо, он вспомнил именно то выступление рабби на собрании общины. В прошлые века, как писано в Талмуде, за нарушение кашрута наказывали выселением иудея из дома, изгнанием, 39-ю ударами плети или вообще смертной казнью.

Но Талмуд был написан на тысячу лет позже Торы, в которой не указываются наказания за вкушение запретной пищи. В XIX веке наказание было попроще — нарушителя кашрута сажали в клетку перед синагогой, где в него любой прихожанин мог плюнуть. Сейчас никого публично не порят и в клетки не сажают, но пугают наказанием «олам ха-ба» (в грядущей жизни) или мучительным очищением от греха в гехинноме — одном из кругов еврейского ада. Джо немало грешил в своей жизни, тем же блудом, например, поэтому и так будет отдуваться за свои проступки, противоречащие Мишне — своду законов поведения благочестивого человека. Был риск и полного уничтожения души Богом за грехи, но так ли верил во все это Джо?

Да, он как бы верующий, и всё такое, но видение Бога у него было несколько абстрактным. А ритуально отведать сердце медведя, который ночью чуть тебя не убил, это редкое событие, которое упускать не хотелось. Да что там «не хотелось»! Это был триумф. И пусть медведя привалил Кривая Секвойя, за что Шредер был ему безмерно благодарен, но он побывал в лапах самого большого косолапого на планете Земля! Похвалиться таким приключением может далеко не всякий.

Естественно, похвастаться нарушением кашрута Шредер перед единоверцами не сможет, но он сам хотел отведать медведя, напавшего на него. Какого-то другого есть, может, и не стал бы пробовать, а этого — просто надо. Внутренняя потребность в этом, в некоем символическом наказании медведя, в самоутверждении через ритуальное поедание, если угодно. Потому что вчера он пережил запредельный страх — настоящий ужас смерти. Это чувство может понять только тот, кто бывал на краю гибели. И вымыть из души последствия шока можно было либо только временем, самоконтролем и таблетками, либо покорением и показательным унижением агрессора. Он принимает с благодарностью этот дар индейцев.

И, если они в будущем станут считать, что Джо «как индеец», то это может упростить и отношения с ними в перспективе.

«Да, парни, я с вами одной крови.» — улыбнулся он и отправил в рот первый кусок ароматного мяса.

Да и нет, в сущности, ничего плохого в этом. Монзомо оказался своим человеком, без гнили. У Джошуа на такое глаз намётан. Вместе они стояли под прицелом армейского карабина, и тот не дрогнул. Когда было нужно, он вступил в бой за него. Ни одна мышца на его лице не дрогнула. Секвойя, тот вообще их спас. Джо по настоящему был благодарен этим мужчинам с большой буквы. В их компании он и сам ощущал себя другим. Смелей, ловчей, мудрей. Они оказались не такими мягкими и пушистыми, какими представились с первого взгляда. Но расстроен ли он этим обстоятельством? Пожалуй, его больше, огорчает необходимость есть мясо медведя. Но наказание за нарушение кашрута где-то там, в отдалённом будущем, после смерти, если Всевышнему вообще не наплевать… Однако оно меркло перед столькими плюсами в настоящем от дружбы с индейцами из резервации.

Поэтому Джо прекратил рефлексии на эту тему, хотя и завис в молчании на некоторое время в своих думах над одуряюще прекрасно пахнущим блюдом. Но, приняв в душе осознанное решение о совершение греха, заработал вилкой. Не отказался и от холодного пива. После этого блаженство стало абсолютным.

На старые дрожжи его немного повело. Похмелье не ощущалось особенно, но отравление токсинами имело место. Сердце медведя оказалось жёстким, плотным, с непривычным привкусом, но, сдобренное специями, восхитительным на вкус. За столом некоторое время царило молчание, пока люди насыщались. Наевшись досыта, Джо откинулся на спинку стула, вздохнул благостно и с улыбкой сказал:

— Спасибо. Это было незабываемо. Я теперь под покровительством мёртвого кадьяка? Мне нужно в связи с этим отправлять какие-то обряды?

— Нет, — Монзомо засмеялся в ответ, — Но можешь помыть посуду…

— Джо, твоя что-нибудь нашла в вещах негодяя Грифа? — поинтересовался шериф, поглаживая живот и потягивая пиво.

— Три фляги, — ответил он не задумываясь, — Со странным содержимым…

— Моя говорить — три фляги не преступление и не информация, — устало улыбнулся младший индеец, — Твоя найти ещё что-то, может?

— Моя найти… Ой… Блин… Извини… Я нашёл его дневник. Написан от руки и по-русски, но перевести пока никак. Мобильная труба тут не ловит, а словарь русского языка в Googol-переводчик я не загрузил.

— У моя есть, — огорошил шериф заявлением, — Вот на…

Перед Джо лёг смартфон, а Секвойя, закончив с едой и захватив со стола недопитую бутылку пива, удалился на второй этаж, отсыпаться после бессонной ночи.

Джо и Монзомо остались одни за столом. Второй разливал уже знакомый Шредеру чай на травах.

— Если что-то и осталось в организме со вчерашней гулянки, то лучше бы налечь на чай, — пояснил шаман, — Он окончательно тебя поставит на ноги.

Индеец вновь развалился на стуле и с видимым удовольствием отпил из своей кружки. Гостиная постепенно наполнялась запахом душистых трав, напоминавшим о лете, о ласковом ветре, скалистых горах и бескрайних прериях. Шредер отстранённо кивнул, но остался верен напитку из хмеля и солода. Он придвинул к себе дневник физика и едва взглянув на перевод, поднял взгляд на индейца.

— У тебя ручка и бумага есть?

— Что там? — с каменным лицом поинтересовался шаман.

— Позже, друг мой…

Глава 48

На востоке занялась заря, окрашивая серый кластер алым. Кочки, камни и просто неровности отбрасывали в этом неверном свете уродливые длинные тени. С серого хмурого неба уже не капало.

За эту безумную ночь и минуты подремать не удалось, но задерживаться на серости не хотелось. Это Улей. Неизвестно, какую ещё напасть может принести на наши головы. Сверился с данными карты, закачанной на мобильный телефон, на плевок определил наше местоположение. Ещё раз сказал себе спасибо за то, что не зажался и купил нормальную трубу, какую рекомендовала Мамба.

Определить приблизительное направление движения по светилу не составило особых проблем. Как хорошо, что в этом сумасшедшем мире хотя бы восход всегда с одной стороны света. Точней определить, конечно, хотелось, даже было желательно, но задача сейчас стоит одна — убраться с серых кластеров и как можно дольше здесь не появляться. В идеале — никогда. Страха, пережитого здесь, мне хватит на долгие годы вперёд. Вот интересно, в Улье можно погибнуть от стресса? Нет, ясно, что точно можно сойти с ума, и тогда заражённые не упустят момента съесть недееспособного рейдера. Им-то глубоко наплевать, насколько ты дружишь с головой.

Пока я соображал, задраенный люк танка отворился, и из него осторожно выглянула испуганная чумазая мордашка. Девочка, вторая, та, которая латиноамериканка. Махнул ей рукой, чтобы выбиралась. Спортсменка выбралась и припустила за ближайшую колонну. Журчание в рассветной тишине серого кластера сообщило, зачем она там уединилась. Я хмыкнул и запрыгнул на танк. Заглянув в люк, объявил:

— Подъём. Уходим сейчас. Не хочу, чтобы следующая ночь нас застала на серости…

Вопросы, возражения и стенания пресёк предложением оставаться и добираться самим по себе.

Женщины, у которых ничего при себе не было, собирались долго, но из этого тоже вышел толк. Они обнаружили внушительный кусок брезента, который танкисты использовали для каких-то своих целей. Из него я, проделав несколько дыр ножом, соорудил нечто вроде волокуши для раненой девочки. Из остального смастерил своим спутницам что-то отдалённо напоминавшее пончо.

После этого попили живуна, напоили раненую и двинули в путь. Двадцать километров дались тяжело. Первые два часа волокушу тянули сами девушки, но потом они начали падать, и в неё впрягаться пришлось мне. Вы таскали какой-нибудь груз на волокуше? Не самый удобный способ перемещения. Помучившись с час, я просто взял блондинку на руки, и дело пошло намного веселей. Правда, «Арес-Шрайк» пришлось отдать Джулии.

Джулия преисполнилась суровой важностью и даже спотыкаться меньше стала. Вот что с человеком пулемёт животворящий делает! Вид бы она имела грозный, если бы не смотрелась так жалко. Тушь, которой она подводила глаза ещё вчера, потекла, делая синяки под глазами от недосыпа чёрными. Короткие волосы были всклокочены. Брезентовое пончо