– Впечатляет, – сказала я. – В этом деле важно все, особенно флешки. – Я показала ему свою находку. – А порознь они хранятся намеренно.

У меня в руках была пластиковая коробка, разделенная на секции для девяти флешек. Но заполнены были только восемь. Я нашла ее на полу возле генератора, когда включился свет. Может быть, ее оставил неведомый гость, явившийся раньше нас? Я поскорее прогнала эту мысль и продолжила:

– Полагаю, номера этих ячеек соответствуют видеокамерам, расставленным по участку.

– А на этой флешке – записи с камеры у входа. С воронами – и с тем, кто их там оставил, – заключил Джагхед.

– Наверное, да. Надеюсь, по крайней мере. Давай пойдем к нашим, посмотрим вместе.

Он нахмурился.

– Верно. Нет. То есть да – посмотрим, конечно, – добавил он, заметив мою растерянность. – Но наши – Бетти, Арчи… они… Кажется, их что-то напугало. Сначала на улицу выбежал Арчи, за ним Бетти. А я спустился сюда только потому, что решил: будет легче найти их в лесу, если запастись фонариками, о которых ты говорила.

Арчи психанул и убежал? Я вспыхнула от злости. До этого ужаса, до слепой паники его довел мой отец. И теперь бедный Арчи бродит где-то там – в этот миг, словно подчеркивая мою мысль, громыхнул гром – под этой ужасной грозой, под проливным дождем, может быть, он ранен!

Нет уж, хватит.

Я схватила из шкафа два тяжелых фонаря. Отдала один Джагхеду.

– Ты рассчитал правильно.

Он взвесил фонарик в руке.

– Да этой штукой можно кого-нибудь прибить.

– Хоть я и не была в скаутах, – усмехнулась я, – зато с младых лет знаю, как важно тщательно подготовиться.

И мы вышли в ночь.

АРЧИ

Голова раскалывалась от боли. Тошнило. И было холодно. До дрожи. Бегая под дождем, промок до нитки. Но дождя уже нет.

Погодите… есть, но где-то снаружи, на меня не капает. Я его слышу, он стучит по крыше, а значит, я под крышей, хотя последнее, что я помню, это лес, и гроза, и Бетти.

Так где же я?

Я застонал, моргнул. Понял – глаза завязаны.

– Очнулся, – сказал кто-то, и я ощутил тепло: кто-то приблизился ко мне, стал возиться с повязкой на затылке, скрутил ее так, что голову пронзила боль.

Ну вот. Сняли наконец.

– Арчи!

Я повернул голову влево – там была Бетти, на лице следы дождя, волосы и одежда мокрые, как у меня. Я попытался привстать, потянуться к ней, но руки были связаны.

– Какого черта?

– Арчи, все хорошо, – сказала она.

– Ты как, цел? – спросили у меня.

Я поднял глаза. Передо мной стояла девушка, двойняшка из магазина. Рядом ее брат. На них были одинаковые оливковые ветровки – мокрые, но не насквозь, как у Бетти и у меня.

Не насквозь – потому что они нас подкарауливали, выжидали момент, чтобы схватить и утащить – я огляделся – в старый сарай возле Лодж-Лодж.

Когда-то, наверное, это был охотничий домик. Голые стены, доски покорежены после многих лет непогоды. Вдоль внутренней стены тянется полка – может, чтобы потрошить дичь? Дерево было темное, сырое, в подозрительных пятнах.

Дичь – вроде нас с Бетти. Я невольно содрогнулся.

– Так это вы! – заорал я в приступе ярости. – Вы всю ночь шли за нами по пятам!

Фургон. По дороге точно проехал серый фургон, и в нем сидели близнецы, выслеживали нас.

– Нет, Арчи… Послушай их, – взмолилась Бетти.

– Бетти… Фургон… – запротестовал я.

– Вдумайся, Арчи, – сказала она. – Мы видели фургон недалеко от Гриндейла. А когда подъехали к магазину, близнецы работали там. – Она внимательно посмотрела на меня. – Поверь, у меня тоже были подозрения. Но мне кажется, они говорят правду.

– Да, – ответила девушка, тихо и слегка сокрушенно. – В смысле – шли за вами. Но не в том фургоне. И не по тем причинам, о каких вы думаете. – Она глубоко вздохнула, собираясь объяснить.

И в этот миг дверь распахнулась.

БЕТТИ

В сарае было душно и сыро. Мы все, насторожившись, ждали, пока девушка – она сказала, ее зовут Амелия – объяснит нам, что происходит. Она мне вкратце рассказала, пока Арчи был без сознания, но он изо всех сил пытался вывернуться из пут и хоть что-нибудь понять. И тут мы услышали оглушительный треск. Дверь распахнулась, и на нас обрушилась вся ярость бушующей грозы. Амелия завизжала. Я схватилась за Арчи. Мы настороженно уставились на дверь.

Вошли Джагхед и Вероника.

– Арчи! – Вероника, увидев его связанные руки, бросилась на помощь. – Что происходит?

– Смотрите-ка. – Джагхед, несмотря на происходящее, оставался удивительно невозмутим. – Эти кошмарные близнецы-убийцы – как ружье у Чехова. Если оно висит на стене в первом акте, то в третьем должно выстрелить.

– Мы не убийцы, – обиженно перебил парень, которого звали Пол. – Именно это мы пытаемся вам втолковать.

– Ага, конечно, – рявкнула Вероника. – И заодно еще вопрос: почему он связан? – Она опустилась возле Арчи и стала развязывать веревки на руках.

– И кто меня вырубил? – потребовал ответа Арчи.

– Это я виноват, – потупился Пол и поспешно добавил: – Но честное слово, я не нарочно. Это не было задумано. Вот ее спросите. – Он указал на меня.

Все выжидающе обернулись ко мне.

– Да, – признала я. – У меня были завязаны глаза, поэтому я не видела, что произошло, но они схватили нас и потащили в сарай. Все случилось очень быстро. От неожиданности я даже не сопротивлялась, а вот ты, Арчи, стал драться, и вы оба поскользнулись. Арчи, ты упал на спину и стукнулся о камень. Сильно. И вырубился.

– Но почему я связан? – спросил он.

– Мы боялись, – объяснила Амелия. – Боялись, что ты очнешься и не станешь нас слушать, опять полезешь в драку.

– Правильно подумали, – хмуро буркнул Арчи.

– Выслушай их, – повторила я.

– У тебя ровно десять секунд на то, чтобы убедить меня не звать полицию, – сказала Вероника.

– Не надо звать полицию, – сказал Пол, – потому что от нее отец узнает, что вы здесь, а он этого не знает, и я уверен, вы не хотите ставить его в известность. И еще одна причина – мы с вами на одной стороне.

– Ребята, мы все о вас знаем, – сказала Амелия. – И о том, что случилось с Кэссиди.

– Гм… Помним. Там, в магазине, вы из-за этого страшно разозлились, – сказал Джагхед.

– Да, – подтвердила Амелия. – Но не на вас, ребята. Не то чтобы… – Она смутилась. – Да, мы были немного на взводе. Вы выглядели как типичные городские избалованные дети. Не обижайтесь.