Мужчины у окна переглянулись.

– Я предупреждал, – буркнул широколицый.

– А мне он нравится, – ослепительно улыбнулся черноволосый «павлин», отнюдь не похожий на главу службы безопасности, скорее – на завсегдатая трикстерских посиделок. – Люблю сильных противников. С удовольствием повозился бы с ним.

Воеводин окинул его изучающим взглядом, отметил готовность молодого человека пойти на обострение ситуации в любой момент.

– Вы не в моём вкусе, милейший. Насколько я вас понял, господа, на мои вопросы вы отвечать не намерены, верно?

– Да уже и нет смысла. – Чайкин скосил глаза на столешницу, в глубине которой всплыли строки какого-то бланк-сообщения. – Мы хотели без насилия, однако другого пути нет.

На голову Воеводина свалился астероид!

Удар пси-поля был так силён, что он едва не потерял сознание! Спасли Степана Фомича только мобилизация душевных сил да реакция генератора защиты, отбившего большую часть импульса. И всё же несколько секунд он боролся с навалившейся апатией, изо всех сил прокачивая энергию столба чакр через голову, выметая из неё дымные струи чужой воли.

Мужчины у окна подались вперёд, как и Чайкин за столом, пожирая глазами человека, поражённого разрядом пси-суггестора. Филиппа Мохерини отвела от лица руку с сигариллой, с любопытством наблюдая за реакцией Воеводина.

Степан Фомич пришёл в себя. Хотелось встать и демонстративно, как ни в чём не бывало выйти из кабинета на глазах у всех, однако сил не было, все они ушли на борьбу с раппортом и с самим собой. Пришлось сделать вид, что он просто ждёт продолжения допроса.

– Что-нибудь ещё, господа? Или я свободен?

– Вот диаволо! – с восхищением проговорил черноволосый.

– Я предупреждал, – расслабился широколицый.

– Отличный экземпляр! – Брат президента Катарского Эмирата потёр ладонь о ладонь. – Отдайте его мне на пару часов!

– Он ещё ничего не сказал, – разочарованно откинулся на спинку кресла Чайкин. – Я тоже вас предупреждал, – прокурор перевёл взгляд на женщину, – это идейный товарищ, его нельзя ни испугать, ни купить.

– Вы и вправду так искренне болеете за это стадо – человечество? – поинтересовалась еврокомиссар Интерпола, явно игравшая в компании первую скрипку, как уже понял Воеводин.

– Кто-то же должен это делать, – спокойно ответил он, потихоньку набираясь сил; подумал: второго пси-удара я не выдержу, надо уходить.

– Но большинству населения Земли абсолютно по барабану, есть кто за её пределами или нет, угрожает человечеству Вирус или нет. Им глубоко наплевать, гибнет кто-то, защищая их или нет. И вы, зная истинное положение вещей, считаете себя обязанным этой безликой равнодушной массе?

– Эта масса породила великих творцов, и в ней полно великодушных и добрых людей. Хочется верить, что им небезразлично, чем я занимаюсь.

– Хватит с ним возиться! – ощерился Фаттах эль Бай. – Он не расколется! И не согласится работать с нами!

Чайкин нерешительно посмотрел на курящую женщину, с лица которой за время разговора так и не сошло выражение скуки.

– Фрау комиссар?

– В принципе, Фаттах прав. – Мохерини небрежно отбросила недокуренную сигариллу. – Мы только потеряем время. Можете… – Филиппа не договорила.

Дверь кабинета распахнулась, вошёл средних лет мужчина, скуластый, белобрысый, сероглазый, с твёрдой складкой губ. Одет он был в точно такой же синий мундир прокурора с погонами юрист-полковника.

– Добрый день, господа. – У нового гостя был приятный густой баритон.

– Димон? – удивился Чайкин М.Д. – Что ты здесь делаешь?

– Не Димон – Дмитрий Матвеевич Дербенёв. – Гость окинул застывшую компанию оценивающим взглядом, остановился на Воеводине. – Товарищ генерал? Я за вами, вас ждут.

Лицо черноволосого катарца потемнело, заострилось, глаза метнули молнии.

– Это ещё кто?!

Дербенёв посмотрел на него мельком, но не ответил.

– Зам генерального, – пробормотал Чайкин, – начальник управления по надзору.

– Как его пропустили сюда?!

Дербенёв небрежно развернул над лацканом пиджака видеофантом удостоверения, соответствующего уровню доступа «красный-красный».

– Этого достаточно?

Черноволосый снова открыл рот, но гость опередил его, отворил дверь, кивнул кому-то.

– Зайдите.

В кабинет вошёл невозмутимый Андрей Плетнёв в официал-унике офицера полиции особого назначения.

– Доставьте генерала в Брюссель, майор, – сказал Дербенёв. – Его с нетерпением ждут в следственной комиссии Комбеза.

Плетнёв подошёл к Воеводину, протянул руку.

– Генерал?

– Я сам. – Воеводин с усилием встал, стараясь выглядеть бесстрастным, на деревянных ногах вышел из кабинета. За ним вышел Плетнёв.

Компания Чайкина и он сам молча смотрели им вслед.

– Гдимн дахлик! – опомнился Фаттах эль Бай. – Где наши опера?!

– Отдыхают, – вежливо ответил Дербенёв и закрыл за собой дверь.

Окончательно пришёл в себя Воеводин уже в коридоре, отметив, что сопровождавших его полицейских и парней в штатском нет. Вместо них вдоль прозрачной стены коридора, обращённой к городу, прогуливались трое из команды Плетнёва.

Он повернулся к Дербенёву.

– Благодарю за помощь, полковник. Хотя мы незнакомы.

– Вот и познакомились, – улыбнулся прокурор. – Мне звонила командор Федеральной Погранслужбы, просила помочь. Я предпринял кое-какие меры. А тут ваши ребята подоспели. – Дербенёв кивнул на Плетнёва. – Вас и в самом деле ждут в следственной комиссии Комбеза, но я не советовал бы туда лететь. Время смутное, ни за что ручаться нельзя. Вы меня понимаете?

– Понимаю, – усмехнулся Воеводин. – Но и вам здесь оставаться нельзя. Эти отмороженные деятели не простят вам вмешательства.

– Я подстраховался на всякий случай, звоните, если понадоблюсь. – Дербенёв пожал руку Воеводину и Плетнёву, зашагал прочь.

Двинулись к лифтам и они, сопровождаемые оперативниками Андрея.

– Спасибо, майор, – сказал Воеводин. – Я переоценил свои силы. Ещё бы чуть-чуть…

– На вас же «доспехи бога».

– Что, не расслышал?

– «Кольчуга-2».

– Что же, я должен был их всех перестрелять, что ли?

– Это был бы лучший вариант.

– Ничего, они себя выявили… – Воеводин даже приостановился. – Но ведь это нонсенс! На что они рассчитывали?

Плетнёв неопределённо пошевелил пальцами. Отвечать на риторические вопросы было не в его правилах.

– Куда следуем, товарищ генерал? Может быть, расконсервируем одну из служебных дач?