Ойкнул Шеридан.

– У меня плохое предчувствие, – неожиданно проговорил Веласкес. – Такое впечатление, что наш островок с Бомбой сейчас взорвётся.

Все невольно оглянулись на чёрный зев тоннеля.

«Откуда у витса предчувствия?» – мимолётно подумал Руслан, лихорадочно соображая, что можно предпринять. Путного в голову ничего не приходило. Оставаться на борту брандера означало погибнуть при взрыве Бомбы Хаоса. Но и прыгать с борта в «пустоту» неведомой глубины с неведомыми опасностями, с риском растаять в ней подобно куску сахара не хотелось тоже.

Он облизнул губы.

– Надо рискнуть…

– Командуйте, босс, – хладнокровно сказал Веласкес.

– Цепляемся друг за друга и прыгаем за борт! Или есть другие идеи?

– Нет, – сказал витс.

– Согласна! – храбро отозвалась Марианна.

Шеридан не сказал ничего.

– По команде… – Они взялись за руки, повернувшись лицом к серой пустоте. – На счёт «три»… раз… два… три!

Прыгнули!

Чёрное пятно тоннеля, обросший куртинами «мха» борт брандера унеслись за пределы видимости. Туман принял в себя четвёрку землян, размывая перспективу и даже очертания собственных рук и ног.

– Рудольф! – крикнул Руслан во всю мощь лёгких, как будто громкость крика могла помочь. – Мы здесь! Ищите по пеленгу!

Никто ему не ответил. Вернее, ответом был глухой шум в наушниках раций и скрежет, будто рядом ножовкой пилили металлическую балку.

По нервам «побежали кусачие насекомые». Руки свело как от электрического разряда.

Шеридан начал дёргаться, сучить ногами, едва не вырвал руку из руки Руслана.

– Сейчас… отключусь…

– Держитесь, Майкл! Активируйте «медика»! Станет легче.

Шеридан перестал шевелиться.

Руслан отдал приказ инку скафандра успокоить «шатающийся» мозг. Блок медконтроля за пару секунд проанализировал состояние организма, сделал два укола – адаптогена и препарата, снижающего реакцию нервной системы на внешние раздражители.

Голова прояснилась.

– Майкл?!

– Живой…

– Мари?

– Я… в норме, – с запинкой ответила девушка. – Только голова кружится.

– У всех кружится, не отключайте «медика». Серджо, ты как?

– Скорее жив, чем мёртв, – ровным голосом сказал витс.

– Шутишь? Это хорошо. Ничего не слышишь?

– Не слышу… но, кажется, вижу…

– Где?!

– Перед нами… как будто.

Действительно, впереди – не поймёшь, далеко или близко, то ли в сотне парсеков, то ли в сотне километров, то ли в паре метров, – снова заворочались смутные тени, обретая колючие геометрические формы.

– Боже мой! – ахнула Марианна. – Да это же…

– Антенна! – закончил Шеридан.

– Антигравы на полную мощность! – сориентировался Руслан. – Попытаемся приземлиться… то есть приантенниться… какая-никакая, да твердь!

Они устремились к проплывающей мимо «можжевеловой лапе», всё ещё не представляя, как далеко она находится. И только через минуту, когда «можжевеловый кактус» вырос до величины Эвереста, «пловцы в тумане» поняли, какого масштаба конструкция перед ними.

– Цепляемся! Осторожнее! Продолжаем держаться друг за друга!

Вблизи «можжевеловые ветви» оказались больше похожими на ажурные веточки мха и лишайника, распадаясь на тысячи более мелких узелков, иголок и шерстинок. Цвет всей этой необычной громадины казался переменчивым, словно она состояла из перламутра или жемчуга, и зависел от того, под каким углом на неё смотрели. И при всех своих размерах она не обладала массой, судя по отсутствию силы притяжения.

– Фрактал… – прошептал Шеридан. – Чистой воды геометрическая реализация множества Жюлиа[29].

– В смысле геометрии? А материал?

– Звёзды Оси Зла в Омеге Кентавра соединены были фрактальными фермами, да и Паруса сотканы из того же экзотического материала.

– «Кристаллизованный вакуум»?

– Вакуум – не пересыщенный раствор соли… хотя в каком-то смысле… я бы назвал этот материал фамилонным конденсатом в низкосимметричной фазе.

– Звучит очень романтично! – фыркнула Марианна. – Вот если бы нам помогли эти термины.

Веточка «мха» под рукой Руслана вдруг изменила форму.

По нервам словно плеснули кипятком. Голова закружилась сильней.

В наушнике мухой зазудел голос инка:

– Нарушение герметичности костюма! Защитные комплексы на пределе!

– Год демент! – прохрипел Шеридан.

– Кажется, сахар тает? – с ноткой огорчения в голосе сказал Веласкес.

– Рудольф! – закричал Руслан. – Отзовитесь! Мы здесь!

В тумане, омывающем «можжевеловую ветвь», протаяло серебристое зёрнышко, выросло до размеров кита, обрело форму драккара.

В уши влился чей-то хрустящий, как песок на зубах, голосок:

– … дим… исключи… час бу… житесь!

– Наши! – ликующе вскричала Марианна.

Драккар подставил бок…

* * *

Отдыхать и подлечивать расходившиеся нервы долго не пришлось.

Драккар, пилотируемый Терёшиным и Ивановым, доставил спасённых на борт «Ра», и Маккена дал им на все процедуры четверть часа:

– Приведёте себя в порядок – устроим мозговой штурм. Энергозапас тает. «Кокосы» не снимать, радиационный фон внутри корабля повышен.

Руслан легкомысленно пропустил последние слова капитана мимо ушей, с наслаждением исхлестал тело струями воды в сферодуше, выпил пол-литра кофе с тоником и почувствовал себя человеком. Обзвонил подчинённых.

Никто не потребовал дополнительного времени, даже Марианна, справившаяся с процессом ухода за собой раньше Шеридана.

– Надо поблагодарить мальчиков за спасение, – предложила она. – Может, я их поцелую?

– Не советую, – рассмеялся Руслан. – Вероника Солнышко заревнует, возникнет конфликт, экипаж начнёт смотреть на нас косо.

– Я пошутила, – ответно засмеялась девушка. – Хотя поблагодарить Славу и Вилю, да и всех остальных, не мешало бы.

– Само собой. – Руслан включил визинг-обзор.

Всё тот же нескончаемый серый туман, пронизанный световыми паутинками, окружал спейсер со всех сторон. Лишь «внизу», под кормой корабля, виднелась «спутанная масса водорослей», облепившая «гигантский коралл»: таким система наблюдения «Ра» воспринимала «можжевеловую ветвь» антенны, к которой он пристыковался после спасения четвёрки операторов «суслика».