пользовалась несколько часов назад. Смотрела, как он ждал, чтобы войти в тот же самый чайный павильон. Теперь для нее было невозможно вернуться на свое место в главной комнате. Если Кэнсин увидит ее, то узнает ее прежде, чем она успеет сделать следующий вдох.

Паника захлестнула ее, когда Марико увидела, как Оками сворачивает обратно к павильону, а Юми идет вслед за ним. А это означало, что их пути скоро пересекутся с ее братом. Если Оками вернется и обнаружит, что Марико пропала, он, несомненно, спросит Ранмару, куда она ушла. Эти двое начнут искать ее. Они узнают, что она не просто отошла, чтобы облегчиться.

И ее брат все услышит.

Марико не знала точно, что уже выяснил Кэнсин, и это оставляло слишком многое на волю случая.

Марико должна была заставить Черный клан покинуть чайную и прихватить ее с собой. До того, как Кэнсин поймет, что произошло. Потому что, если Дракон Кая был здесь, чтобы найти ее, он ее найдет. Ее брат никогда не сдавался, пока не достигал цели.

И она не могла этого допустить.

Пока нет.

Марико пока продумала только два варианта: можно было попытаться отвлечь брата, создав какой-нибудь переполох рядом с ним – возможно, бросив единственную метательную звезду, которую она украла у Харуки, – или же она могла устроить отвлекающий маневр для Оками, подальше от главного чайного павильона. Что-то, что дало бы им шанс позвать Ранмару и сбежать незамеченными.

Столкнувшись с выбором, один из вариантов которого, возможно, угрожал ее брату – и, по совпадению, наследному принцу Ва, – а второй – Оками, Марико легко приняла решение. Она схватила цепь незажженного медного фонаря позади себя. Затащила на крышу. Тщательно прицелилась.

Как только Оками оказался в пределах досягаемости, Марико бросила фонарь на его путь, намереваясь застать врасплох. Она надеялась, что за те мгновения, что ей принесет этот небольшой отвлекающий маневр, она успеет незаметно спуститься с крыши и тайно сообщить Оками о только что прибывших гостях чайной.

Она могла бы, конечно, просто сказать что-нибудь. Просто крикнуть ему со своего места. Но если Марико могла помочь, то не хотела бы, чтобы Оками узнал, что она следила за ним. И она не могла допустить, чтобы Кэнсин услышал ее. Или, что еще хуже, увидел.

Так что у нее не было другого выхода, кроме фонаря.

К сожалению, Марико просчиталась в двух вещах, когда смело замахивалась фонарем на Волка: удивительный вес металла, подвешенного на цепи. И быстрота рефлексов Волка.

Как только он услышал скрежет качающегося металла сверху, Оками оттолкнул Юми и в тот же миг поднял голову.

Майко закричала, когда брошенный фонарь сильно ударил Волка по лицу, заставив того перевалиться через перила и плюхнуться в журчащий ручей. Оранжево-белые карпы метнулись во все стороны, а по двору прокатился всплеск, привлекая внимание всех, кто находился в пределах слышимости.

Марико моргнула, ее глаза и рот образовали идеальные овалы. Оками убрал волосы с лица и тут же взглянул на нее с чистой ненавистью.

Как будто он все это время знал, что она была там.

«Я несколько не так все планировала».

Юми смотрела на промокшую одежду Оками, прикрывая одной рукой идеально накрашенные губы.

У ворот брат Марико вышел из-под навеса раздвижных дверей павильона, привлеченный похожим на колокольчик вскриком Юми и плеском воды. Минамото Райдэн вышел из тени, следуя по пятам Кэнсина.

Марико пригнулась, прячась от глаз любого, кто мог подумать взглянуть вверх.

Надеясь, что Оками не привлечет к ней внимания. Молясь о чуде.

Когда Волк резко поднялся – с упреком в темных глазах, водой, стекающей с его красивой одежды, – и открыл рот, чтобы крикнуть на нее, Марико послала ему предупреждающий взгляд. Затем она ткнула большим пальцем через плечо, как будто подобного объяснения было достаточно. Как будто это давало ей вескую причину ударить его металлической коробкой по голове. Оками посмотрел на галерею, ведущую к главному павильону, на несколько богато одетых фигур, которые теперь двигались в их сторону. Хотя ярость все еще бурлила в нем, он сузил глаза. Меньше чем через мгновение на его лице отразилось понимание.

С места, где болтался фонарь, который бросила Марико, Оками потянулся к его цепи. Затем он один раз свистнул – звук, похожий на крик водоплавающей птицы.

Ужас снова схватил Марико за горло, лишая ее голоса.

Каждая секунда на шаг приближала ее брата к ней. Если Кэнсин смог зайти так далеко – прошел за Марико весь путь от леса Дзюкай до имперского города, – ее брат, вероятно, подозревал, что Черный клан похитил ее. Знал ли он личность опального юноши, возглавлявшего эту банду наемников?

Сможет ли он узнать Оками или Такэду Ранмару?

Марико прижалась к краю крыши, ее пульс гулко гудел в ушах.

Она чувствовала себя бессильной. Беспомощной. Ее кровь взметнулась вверх, воспламененная страхом.

Кэнсин и его спутники свернули за угол под тем местом, где притаилась Марико. Скоро они увидят Оками. Окажутся на расстоянии удара. Волк не казался обеспокоенным из-за этого. Он также не пытался сбежать. Он только жестом приказал Юми уходить. Затем он перепрыгнул балюстраду, оставив за собой дугу кристально чистой воды.

Ее пальцы затряслись. Марико не могла понять, что намеревался сделать Волк. Но было очевидно, что он собирается сражаться, даже против императорской гвардии. Даже против прославленного своей силой лучшего воина ябусамэ.

Глаза Волка были прикованы к приближающимся людям.

Застыли на Драконе Кая.

Ледяной холод пробежал по коже Марико.

«Оками, должно быть, узнал герб Хаттори на одежде Кэнсина».

Это означало, что он должен понимать причину, по которой Хаттори Кэнсин преследовал его. Потому что Черный клан был виновен в попытке убить его сестру. Виновен в нападении на ее конвой.

Виновен во всем, как всегда и подозревала Марико.

И теперь Оками намеревался встретиться с Хаттори Кэнсином. Покончить с этим раз и навсегда.

В это мгновение Марико поняла – без тени малейшего сомнения – никакая информация не стоила жизни ее брата.

Она вынула из рукава метательную звезду. Поместила ее между пальцами. Марико убьет Оками, если он хотя бы потянется за мечом. Даже если его рука просто дернется от мысли об этом. Когда она подняла метательную звезду к свету, из пятна тьмы в конце галереи вырвалось движущееся пятно. Эта тень пересекла лучи от фонарей, ее шаги были беззвучны, а лицо скрыто.

Серебряный клинок рассек воздух.

И крик Марико эхом разнесся в ночи.

Честный обмен

Все