Чушь! Работа болезненного воображения! Дешевая мистика!

И все же ничего поделать с этим не удавалось.

— Будем жить наверху вместе, — сказал Женька Пенелопе.

— Мяв, — согласилась она.

— Но, чур, на постель мою не лезть!

— Мяв.

На том и порешили. Ужинал Женька тоже наверху, потом снес посуду в кухню, торопливо помыл и вернулся обратно. Кошка уже заняла свое место на коврике, сонно жмурясь. Женьке же долго не спалось. Он гонял разноцветные шарики по экрану, пока не разрядил телефон, потом заложил руки за голову, уставился в потолок и стал думать.

Оружие находилось, что называется, под рукой. От внезапного вторжения оберегали хитрые растяжки, устроенные на лестнице. Наткнувшийся на леску наделал бы достаточно шума, чтобы разбудить Женьку, как бы крепко он ни спал. В принципе, он был уверен, что и так проснется, но решил перестраховаться. Теперь его роль была проста: торчать дома и ждать, подобно пауку, подкарауливающему жертву. Женька был уверен, что бандиты еще раз попробуют завладеть уже несуществующими документами. Что ж, места в земле на задворках всем хватит.

Он не заметил, как заснул, и не сразу понял, что его разбудило. Оказалось — Пенелопа, которая запрыгнула ему на грудь и впила туда когти.

— Мяу-у! — надрывалась она гнусаво. — Мяу-у!

В голосе ее не было обычной деликатности и проникновенности. Сейчас это была просто до смерти перепуганная кошка. А еще Женьку поразило то обстоятельство, что глаза у нее не зеленые, как обычно, а золотисто-оранжевые, почти красные. Потом он услышал треск, повернул голову и увидел, что наружная башенка охвачена ярким пламенем.

Кошка полетела на пол, Женька стремглав бросился вниз, чтобы принести ведро воды и швабру, которой можно было сковырнуть башню и свалить ее с крыши. Но на лестнице он попался в собственные силки. Зацепился за леску и кубарем полетел вниз, чудом успев выставить руки, чтобы не разбить голову или не свернуть себе шею.

Барахтаясь на угловой площадке, не в силах освободиться от лески, врезавшейся в кожу, Женька увидел, что огнем охвачены и окна первого этажа. Это был поджог. Он представлял себе, что сидит в засаде, а на самом деле загнал себя в ловушку.

Чертовы путы!

Кое-как добравшись до стола, Женька перерезал леску и завертел головой, решая, как быть. Наверху уже горели недавно крашенные полы и обои на деревянных стенах, оттуда валил дым и пахло горелой пластмассой, так что за оружием возвращаться было опасно. Решетки на окнах не позволяли выбраться из дома незаметно. Оставалась дверь.

Женька задрал голову. Несмотря на дымную завесу, еще не поздно было обмотать лицо мокрой тряпкой и выпрыгнуть из окна второго этажа. Но найдет ли выход Пенелопа, орущая не своим голосом где-то в багровом полумраке?

Пощелкав выключателями, Женька убедился, что света нет, потому что огонь успел повредить электропроводку. Звать кошку и искать ее на ощупь не позволял пожар, перекинувшийся со второго этажа на лестницу. Лопнуло стекло, оттуда прыгнула рыжая огненная белка, вгрызлась в занавеску, поползла вверх. Дико взвыла Пенелопа, забившаяся в узкую щель между холодильником и стеной.

Настал Женькин черед спасать подругу. Открыв дверь, он не выбежал и не выпрыгнул, а выкатился, не щадя раздетого до трусов тела. Это могло уберечь от первых пуль и ударов, а дальше Женька не загадывал. Он знал, что не может умереть, знал и все. У него остались важные дела здесь, на земле.

Никто не караулил его снаружи. Пенелопа вихрем выскочила в открытую дверь, откуда уже летели искры и раздавался хруст жадно пожираемого огнем дерева. Одно за другим лопались стекла. Это напоминало беглый огонь, ведущийся по двору, но на самом деле в Женьку никто не стрелял.

Он уже стоял, подавшись вперед, глядя на мужские фигуры, катающиеся по земле в отблесках пожара. Кто-то из них поджег дом его родителей. Или оба? Сейчас гадать об этом не имело смысла, как и тушить набравший силу пожар.

Ступая босыми ногами по холодной земле, Женька подбежал к месту схватки и схватил пистолет, валявшийся рядом с дерущимися. Один из них отшвырнул противника и протянул руку за оружием, которого там уже не было. Второй, оценив обстановку, вскочил и, покачиваясь побежал к дальней ограде.

— Стреляй, — сказал светлоглазый мужчина, сидящий на земле.

— Ты мне не приказывай! — строптиво заявил Женька. — Кто дом поджег?

Не ответив, незнакомец каким-то невероятным образом очутился не просто на ногах, а совсем рядом. Вырвав пистолет из нетвердой Женькиной руки, он направил его в сторону беглеца, чем-то щелкнул, что-то сдвинул и выстрелил три раза почти без пауз. Беглец упал.

— Он, — сказал стрелок, поднимая второй пистолет.

— Что — он? — не понял Женька, у которого плоховато работали мозги после такой калейдоскопической смены событий.

— Ты спрашивал, кто твой дом поджег. Этот гаврик. Или его брат. — Мужчина показал стволом на лежащее тело, почти незаметное в шевелящейся чернильной тени дерева.

— Это ты его? — спросил Женька.

— Я.

— Я тоже двоих убил. И еще одного в городе.

Мужчина обратил на парня взгляд своих странных серебристых глаз.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил он.

— Откровенность за откровенность. Давай вместе.

— Что вместе?

— Воевать. Тебя как зовут? Я Евгений. Живу здесь. — Женька посмотрел на пылающий снизу доверху дом, искры от которого летели к самым звездам. — Жил, — поправился он.

— Я Юрий, — сказал мужчина. — Для начала идем отсюда, а то мы тут как на ладони.

Держа пистолеты стволами вниз, он легко разбежался по тропинке, запрыгнул на штабель досок и сиганул оттуда через изгородь. Женька хотел повторить этот трюк, но в последний момент замешкался, свернул и просто перелез через запертую калитку, используя ручку как ступеньку.

Спрыгнув с другой стороны, он решил, что Юрия след простыл, однако тот позвал его из кустов.

— Я здесь.

То и дело наступая на острые сучки и камешки, Женька приблизился.

— Босиком много не навоюешь, — сказал он.

— В трусах тоже, — заверил его Юрий. — Ладно, придумаем что-нибудь.

Он был не прочь обзавестись союзником. Парнишка был молодой, неопытный, но явно не робкого десятка. Но больше всего подкупала Юрия Женькина наивность. На таких вот ребятах и держатся армии всего мира. Им указывают, кто враг, и отправляют в бой, где они, как правило, погибают. Те, кому удалось выжить и набраться опыта, постепенно становятся настоящими солдатами. Но таких немного. Так что шансы полуголого погорельца были весьма невысоки. Юрия это не касалось. Он никого не агитировал.

— А ты почему с ними воюешь? — спросил Женька, когда они шли вдоль озера, огибая пожарище, откуда уже раздавались человеческие голоса.