— Грамотно огневые точки расставил, — одобрил Мамай, выслушав Летягина.

— Меня папа часто на «стрелки» брал, — похвастался тот. — Исход всегда один. Кто первый начинает, тот и выигрывает. Стоит главного и парочку бодигардов завалить, как остальные оружие бросают. Помирать за просто так никому не охота.

— Я бы и за сто лимонов не согласился, — хмыкнул Мамай. — Жмурам бабки ни к чему. Кстати, пока есть время, давай еще раз обсудим, что кому отойдет. Чтобы потом без неожиданностей.

— Нет, Мамай, — проникновенно произнес Летягин. — Сейчас мы только в общих чертах договариваться можем, потому что вся кухня нам неизвестна. Просто действуем по плану, а дальше разберемся. Сейчас буду Котову звонить. Скажу, что ты тут все развалил, что бригада твоя баб насилует и прочим беспределом занимается. Он примчится, я его знаю. Только нужно все как можно быстрее провернуть, а то он на ночь глядя в такую глушь не поедет.

Оттолкнувшись спиной от стены, Горелый быстро пошел прочь. На улице его перехватил Гюнтер с банкой «Ред Булла» в мускулистой руке.

— Что там старшие? — спросил он. — Отпроситься хочу на денек. У меня матушка преставилась. Надо бы похоронить по-людски.

— Кажись, они хавают, — сказал Горелый. — Или трут что-то. Но оба там.

Показав большим плечом на дом, где квартировали паханы, он пошел дальше, свернул на дорожку, ведущую в лес, и ускорил шаг.

Котов Никита Петрович в этот самый момент сидел в кабинете мэра города, где главный архитектор докладывал им о порядке и сроках подведения коммуникаций к загородному жилищному комплексу коттеджного типа. Звонок поступил от начальника службы безопасности, который по пустякам шефа никогда не беспокоил. Извинившись, Котов вышел в приемную.

— Никита Петрович, — сдержанно заговорил Руднев, — кажется, что-то назревает. С вами хочет срочно поговорить охранник кооператива «Металлург». Просит номер дать. Вы как?

— Кто именно? — насторожился Котов.

— Фомичев. Ребята его Горелым зовут.

— Что стряслось?

— Мне не говорит, Никита Петрович. Вас требует. Давать номер?

— Давай, — решил Котов, улыбаясь секретарше, расцветшей в ответ, как майская роза.

Ждать пришлось недолго. Горелый перезвонил через пару минут. Этого времени Котову как раз хватило, чтобы перейти из приемной в просторный светлый холл с видом на свою «олимпийскую» высотку. Сначала он стоял, под воздействием услышанного невольно опустился в большое кресло.

История повторялась. Стоило кого-то к себе приблизить, как мерзавцы принимались строить козни, мечтая занять освободившийся трон. Нужно было менять Летягина еще полгода назад, пока тот не поднял свою змеиную голову. Всех менять. Поработал немного и пшел на хрен. Или еще дальше, так далеко, что с Земли не видно.

— Что? — переспросил Котов, сообразив, что перестал слушать бубнеж охранника.

— Говорю, я у ворот буду, — сказал Горелый. — Вы прикажите там, чтобы в меня не стреляли.

— Конечно. Не беспокойся.

Котовский телефон пикнул, сообщая о попытке дозвониться на занятую линию. Разумеется, это был Летягин. Торопился рассказать, как все плохо на вверенном ему объекте.

— У тебя все? — спросил Котов Горелого. — Ничего не напутал, боец?

— Вроде нет.

— Ну, гляди, вспомнишь чего, звони, не стесняйся. Ты теперь мой человек. Лично о тебе позабочусь.

— Спасибо, Никита Петрович. Я…

Котов нажал сброс, вызвал Летягина.

— Звонил, Олежка?

— Да, Никита Петрович. Не знаю, как быть.

— Ну-ну. Выкладывай.

— Мамай боков напорол, — затараторил Летягин. — У него тут и трупы, и раненые, и беглые. Парни его быкуют, пьют, колесами закидываются.

— С Мамаем говорил? — спросил Котов, придавая голосу оттенок деловитой озабоченности.

— Не слушает он ничего. Совсем отвязался. Не могу я с этим кодлом один справиться.

— Ладно, не ной, не ной. Я приеду, разберусь.

— Когда, Никита Петрович?

Конечно, его интересовало когда, этого сучьего потроха!

— Раньше двух не получится, Олежка, — вздохнул Котов. — Придется тебе пока самому. Мамаю не говори ничего.

— Разумеется.

— В общем, держись там. Буду ориентировочно в половине третьего или даже в три.

— Жду, Никита Петрович.

Отключив Летягина, Котов посидел с закрытыми глазами. «Жди, гаденыш, жди, и ты дождешься».

Котов снова связался с Рудневым, распорядился:

— Поднимай своих по тревоге. Стволов двадцать потребуется. Сам срочно выезжай мне навстречу. Я сейчас выхожу из мэрии. Потолкуем по дороге. Все, отбой.

Летягин, не подозревая, что Котову уже все известно, заперся в скворечнике уборной и, дыша ртом, прикидывал, когда лучше объявить пацанам о предстоящей засаде. Лучше всего сделать это впритык к приезду Котова, чтобы не расхолаживались и настучать не успели. Да, давать им время на размышление ни к чему. Мало ли чего надумают своими головами! А чтобы не прогадать, в полдень можно будет позвонить Котову и уточнить время его приезда.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Мамай, когда Летягин вышел к нему во двор. — Повелся папа?

— Заглотнул наживку. После обеда приедет, будет лично тебе башку откручивать.

Смех Летягина резко оборвался, когда бандит, ловко выскочив из-за стола, схватил его рукой за горло, его пальцы впились в шею под нижней челюстью.

— Смешно тебе, бизнесмен? — процедил он. — Гляди, чтобы печалиться не пришлось. Если ты мне какую-нибудь подлянку приготовил, тебе хана. Пойдет что-нибудь наперекосяк, и я тебя… лично… своими руками… удушу.

Делая это внушение, он встряхивал собеседника, сжимая стальные пальцы все сильнее и сильнее. Когда же, договорив, Мамай разжал руку, Летягин опустился на землю. Держась одной рукой за шею и вытаращив глаза, он шумно и прерывисто дышал. Бандит навис над ним, отбрасывая широкую, густую тень.

— Пацаны тебя будут держать на мушке, — предупредил он. — Так что встречать Котова ты будешь без броника.

— Нельзя, Мамай! Меня же продырявят по запарке! Там такое начнется!

— Это как тебе на роду написано, — философски заметил бандит.

— Без меня тебе бизнес не удержать, — напомнил Летягин.

— Мне, на крайняк, налички из сейфов хватит, — отрезал Мамай.

Спорить с ним было бесполезно. Таких дуболомов не переубедишь, если что-то им в башку втемяшится.

Кашляя, Летягин преувеличенно тяжело поднялся и, не отряхиваясь, побрел в дом. Он и до этого не собирался долго терпеть рядом с собой пришибленного уголовника. Теперь решение созрело окончательно. От Мамая нужно будет избавиться немедленно, пока совсем не вышел из-под контроля. Может быть, Летягин проделает это руками самих бандитов, а может, подключит полицию. Хотя лично ему больше всего нравился третий вариант. Взять наконец оружие в руки и пристрелить Мамая лично.