Монстр собирался покончить со мной, однако тут Гроуверу каким-то образом удалось выцарапаться из накрывшей его кучи металлического хлама. Он неистово заиграл на дудках, и звуки его музыки заставили другую электровышку опрокинуться, врезавшись в бедро Талоса. Чудовище обернулось. Гроуверу следовало бы бежать, но, должно быть, он вложил последние силы в магию своей музыки. Сделав два шага, он упал и уже не поднялся.

— Гроувер! — Мы с Талией ринулись к нему, но я понимал, что уже поздно.

Монстр занес меч, чтобы не оставить от Гроувера мокрого места. Потом он вдруг замер там, где стоял.

Талос склонил голову набок, словно прислушиваясь к новой странной музыке. Потом стал дергать руками и ногами, выделывая замысловатые коленца. Затем сжал руку в кулак и изо всех сил ударил себя в лицо.

— Бьянка! — громко позвал я. — Вылезай оттуда!

Зоя с ужасом посмотрела на меня.

— Она что, внутри?

Чудовище зашаталось, и я понял, что мы все еще в опасности. Мы с Талией схватили Гроувера и поволокли его к шоссе. Зоя уже обогнала нас.

— Как же Бьянка сможет выбраться? — закричала она.

Великан снова ударил себя по лицу и выронил меч. Дрожь пробежала по всему его телу, и он, пошатываясь, побрел в сторону линий электропередач.

— Берегись! — завопил я, но было уже слишком поздно.

Великан зацепил лодыжкой за провод, и голубые электрические искры впились в его тело. Я надеялся, что внутри его проложена изоляция. Но не имел никакого представления, что там творится. Великана занесло назад, к свалке, и его правая рука отвалилась, упав на кучу металлолома с оглушительным клацаньем.

За ней последовала левая рука. Гигант распадался по швам, на куски.

И тогда Талос обратился в бегство.

— Постой! — вопила ему вслед Зоя.

Мы бросились вслед за великаном, но догнать его, разумеется, не смогли. К тому же нам мешали куски разваливающегося робота, то и дело преграждавшие нам путь.

Великан распадался сверху вниз: на землю рухнула сначала его голова, затем — части грудной клетки и наконец туловище и ноги. Добравшись до развалин, мы стали искать Бьянку, выкрикивая ее имя. Мы ползали в огромных полых частях тела чудовища. Поиски продолжались до самого восхода, но безуспешно.

Зоя села на землю и разрыдалась. Я был ошеломлен, увидев ее плачущей.

Талия, рыча от ярости, вновь и вновь вонзала меч в искореженное лицо великана.

— Мы можем продолжить поиски, — сказал я. — Уже рассвело. Мы найдем ее.

— Не найдем, — жалобно произнес Гроувер. — Чему быть — того не миновать.

— О чем это ты? — спросил я.

Он посмотрел на меня большими слезящимися глазами.

— Я о пророчестве. «И один в пустыне обратится в прах».

Как я не сообразил это раньше? Почему не пошел вместо нее?

Так мы оказались в пустыне. И Бьянки ди Анджело с нами уже не было.

На краю свалки мы нашли тягач, такой старый, что, вполне вероятно, его бросили за ненадобностью. Но мотор заводился, и бак был полон, поэтому мы решили его позаимствовать.

За руль уселась Талия. Казалось, она не так подавлена, как Зоя, Гроувер или я.

— Где-то тут еще бродят скелеты, — напомнила она нам. — Надо двигаться быстро.

Талия уверенно везла нас по пустыне под безоблачными синими небесами, через пески, такие яркие, что на них больно было смотреть. Зоя сидела спереди, рядом с Талией. Мы с Гроувером устроились в задней части пикапа, прислонившись к лебедке. Воздух был сухим и прохладным, но хорошая погода казалась нам просто насмешкой после потери Бьянки.

Я сжимал в руке фигурку, стоившую ей жизни. Я до сих пор не мог разобраться, что это за бог. Ничего, Нико лучше знать.

О боги… что я теперь скажу Нико?

Хотелось верить, что Бьянка где-то там, что она по-прежнему жива. Но у меня было скверное чувство, что она ушла навсегда.

— На ее месте должен был быть я. Я должен был забраться внутрь великана.

— Не говори так! — в панике набросился на меня Гроувер. — Сначала исчезла Аннабет, и вот теперь — Бьянка. Думаешь, я смог бы вынести, если… — Он шмыгнул носом. — Думаешь, кто-нибудь сможет заменить мне лучшего друга?

— Ах, Гроувер…

Он вытер глаза промасленной тряпкой, после чего на лице у него остались разводы, напоминавшие боевую раскраску.

— Со мной… со мной все в порядке.

Но это была неправда. После той встречи в Нью-Мехико — после того, что случилось, когда из чащи подул тот ветерок, — сатир казался каким-то ранимым и даже более эмоциональным, чем обычно. Я боялся даже заговаривать с Гроувером об этом, потому что он мог расплакаться навзрыд.

Когда рядом с тобой находится друг, еще более напуганный и подавленный, чем ты, в этом есть по крайней мере одна хорошая сторона. Гроувер помог мне понять, что я не могу постоянно пребывать в депрессии. Надо было забыть о Бьянке и ехать вперед, как это делала Талия. Оставалось только гадать, о чем они там говорят с Зоей на переднем сиденье.

* * *

У тягача кончился бензин на краю речного каньона. Впрочем, разница небольшая — дорога все равно заканчивалась тупиком.

Талия выбралась из кабины, тяжело хлопнув за собой дверцей. И тут же одна из покрышек со свистом выпустила воздух.

— Здорово. Что дальше?

Я внимательно оглядел горизонт и ничего особенного не увидел. Во всех направлениях простиралась пустыня, редкие массивы голых гор высились то тут, то там. Единственное, что привлекало внимание, — каньон. Сама по себе река была не такой уж и большой — шириной ярдов пятьдесят, мутновато-зеленая вода, несколько быстрых порогов. Скалы утесистыми ступенями спускались вниз, к воде.

— Тут есть тропинка, — сказал Гроувер. — Можно прогуляться к реке.

Я постарался разглядеть то, о чем он толкует, и в конце концов заметил крохотный извилистый карниз на отвесной скале.

— Тут только козел пройдет, — сказал я.

— И что? — спросил Гроувер.

— Но мы-то не козлы.

— Мы можем попробовать, — сказал Гроувер. — Я так думаю…

Но я уже об этом подумал. Скалолазанием мне приходилось заниматься и раньше, однако я никогда не любил это занятие. Потом я оглянулся на Талию и увидел, как она побледнела. С ее боязнью высоты… она никогда не преодолеет это препятствие.

— Нет, — сказал я, — думаю, лучше нам подняться вверх по течению.

— Но…

— Пойдем, Гроувер. Хорошая прогулка нам не помешает.