своего королевского правления счастливо посвящен в императоры с возложением короны и присвоением имени Августа.

Между господином Папой и императором возник спор из-за некоего очень большого и обширного имущества и особенно земель графини Метильдис. Папа утверждал, что все принадлежит римской церкви, а император — что оно принадлежит империи. После того, как они в течение долгого времени спорили об этом и никто не хотел уступать, Папа отлучил императора от церкви[630].

В то же время в Испании в стране, которую называют страной св. Эдигия, в городе Толоза появилась[631] ересь, приверженцев которой назвали бегинами. За короткое время сорняки их извращения так широко распространились, что не только представители простонародья и среднего сословия, но даже знать и князья всей Испании вместе с правителями других провинций и огромным числом народа обоего пола были подвержены заблуждению этого искаженного учения. Для того, чтобы губительный яд не распространялся дальше на все католическое человечество и церковь не понесла ущерба от разложения своих последователей, многие из государства немцев и франков, а также из других народов, охваченные стремлением к справедливости, во имя Распятого, пришили крест на свои одежды и как один собрались двинуться в страны Запада для уничтожения этой ереси. Также и аббат Цистерцианцев[632], человек поразительной честности и трудолюбия, по совету и повелению Папы и с одобрения всего своего ордена отправился туда с некоторыми из своих сторонников, готовых его сопровождать, и послужил там примером неустрашимого мужества.

Год 1210

В год Господа 1210 император Отто праздновал Рождество в Анконской марке в городе Фолингин[633] и почти всю зиму пребывал в Италии. Поэтому к нему прибыли некоторые из князей Апулии, принесли ему присягу и дали клятву верности, а затем приняли от него в лены города, крепости и другие владения, настоятельно уговаривая его, вступить в качестве императора в Апулию и подчинить государство и землю своей власти. Они заверили его в своей клятве, что никто не сможет властвовать в Апулии, не приняв государство и корону от римского императора. Из коварства поступили они так или нет, осталось неизвестным. В то же время в Тусканум[634] с письмом и значительными дарами для императора прибыли посланники сарацинского короля Салатина, которых император почетно принял и через несколько дней отпустил с королевскими подарками.

На праздник св. Мартина[635] (11 ноября) Папа снова объявил анафему императору, которого ранее отлучил от церкви[636], но ради сохранения мира до сих пор еще сдерживался, теперь же приказал публично возвещать об отлучении во всех областях империи.

Король Венгрии[637] со своими людьми не смог овладеть некой крепостью и поэтому, по совету своей супруги[638], бывшей родом из Германии, собрал войско из немцев, живущих в его стране. С этим войском он за короткое время подчинил упомянутую крепость, не подвергаясь большому риску, за что он наградил их подарками и многими почестями. Однако венгры были завистливы и поскольку им стало стыдно, что их, как неспособных считают достойными презрения, решили убить короля. Это не стало тайной от королевы, поэтому в темную ночь, когда все были погружены в глубокий сон, король, предупрежденный королевой, с немногими спутниками обратился в бегство. Она же сама осталась в лагере, полагая, что, в отличие от короля, ее, как женщину, враги не тронут. Король еще не так далеко ушел, как венгры с оружием в руках и с дикой яростью ворвались в лагерь короля, чтобы найти и убить его. Поняв, что он ускользнул от них, они со звериной злобой и остервенением бросились на королеву, изранили ее, повалили на землю, отрубили ей руки, которые она вытянула в мольбе, а ее саму со зверской жестокостью пронзили со всех сторон копьями и пиками, и в конце концов подло лишили жизни[639]. Узнав о таком бесчеловечном преступлении, король от сильной печали впал гнев и ярость и приказав схватить, наказал жестокой и позорной смертью не только виновников, но и соучастников этого деяния.

Скончался король Вавилонии Салатин. Его брат Сафатин получил государство для передачи управления своим племянникам[640], но под предлогом заботы об общественном благе, он коварно вытеснил племянников, поскольку они, будучи еще детьми, не смогли бы справиться с делами, и таким образом присвоил государство себе. Поскольку они были заняты тяжелой междуусобной войной, то восстановили мир с христианами на шесть лет с клятвенным заверением обеспечить полную свободу передвижения, чтобы можно было идти туда, куда возникнет потребность.

Год 1211

В год Господа 1211 произошло то, что здесь описано. Когда дьявольским искусством убеждения бегины постепенно распространяли дальше семя своего отвратительного учения и их извращенные мысли уже охватили большое число людей, магистр Радульф из Намукума[641], умный и благочестивый человек, осознал, что здесь всемирной церкви грозит большая опасность, и чтобы более основательно распознать их подлость, а также, когда станет необходимо, ее опровергнуть, взял с собой одного священника, образ жизни которого высоко ценил, и приехал к ним, под предлогом, что он якобы хочет вступить в их секту. Для того, чтобы еретики полностью поверили магистру Радульфу, и приняли его за своего, а также чтобы усыпить их бдительность, он иногда притворялся, обращая ввысь лицо, как бы восхищаясь духом небесным, а затем рассказал на их тайном собрании то, что он там увидел, обещав изо дня в день открыто проповедовать их взгляды, вернее сказать, их неверие. Когда наконец, все их заблуждения ему стали полностью известны, он пришел к епископу Парижа[642] и рассказал ему по порядку то, что от них услышал. Узнав все это, епископ, будто бы защищая их взгляды, послал за ними в провинции, собрал всех окрестных епископов, знатоков теологии, и спросил их в своей манере. Некоторые из них сразу же открыто признали ересь, другие, которые впали заблуждение, остались с теми в прежнем упрямстве и не отреклись, говоря, что не смогли бы оправдаться и при отречении им было бы стыдно оказаться изобличенными. После того, как обнаружили такую большую злость, их единогласно осудили и вывели в поле, где перед глазами всего клира и народа разжаловали и лишили духовных привилегий. Затем их передали под арест короля. Вскоре после того, как тот удалился[643], они были преданы огню в его области. Это были отчасти духовные лица разной степени, отчасти миряне, которые настолько запутались в сети дьявола, что в момент смерти