Сир-тя, стоящие вокруг, от сильнейшего толчка попадали с ног, а сверху на них посыпались окровавленные, обугленные ошметки. На кого-то – куски мяса с рыжей шерстью, на кого-то – руки, завернутые в хорошо выделанную замшу. Ножи, пояса, палицы, переломанные древки, черепа и ступни. И среди всего прочего – несколько огромных золотых дисков, что считались амулетами самых старших колдунов Великого Седэя.

Зима 1585 г. П-ов Ямал

Река Сыктык

Несчитаный караван из больших и малых лодок, крупных судов и маленьких челноков промчался по Сыктыку, словно стая бесплотных ночных духов. Сидящие в них воины работали и работали веслами, сменяя друг друга и почти не глядя по сторонам. Слева, справа оставались наволоки и рощи, могучие мангровые заросли и низкие поля болотного кустарника, время от времени возникали поселки, большие и маленькие, со священными деревьями и капищами, с богатыми Домами Девичества, с красивыми ладными девушками, которые не догадывались спрятаться и которых некому было защищать… Однако никто из участников похода не отвлекся, не опустил весла, не повернул головы. Молчаливые и решительные, воины гребли и гребли, провожаемые удивленными взглядами.

Путники не тратили времени даже на привалы. Когда караван застигала вечерняя мгла – они просто привязывались к ветвям или корням деревьев, ели солонину или вяленую рыбу, запивали забортной водой и укладывались спать прямо в своих посудинах, поверх мешков и корзин с припасами.

Дорога оказалась тяжелой, выматывающей, убивающей настроение и любые желания, но на четвертый день караван вышел почти к самому истоку, к протокам, в которые струги уже не входили, хоть груженые, хоть пустые.

Путники сперва перегрузили самую тяжелую поклажу на лодки, а когда стали садиться на мель и они – перекинули за плечи и зашагали по мелководью все дальше и дальше против течения.

Еще несколько часов пути – и джунгли по берегам вдруг исчезли, впереди открылся чистый, прозрачный лес почти на две версты вперед.

– Митаюки была права, – покачал головой Иван Егоров, задумчиво почесывая шрам у виска. – Там, где прошла такая армия, целый год жрать нечего…

Лес был не просто опустошен. Он был вытоптан, зачищен, буквально вычесан от всего зеленого и живого. Остались только самые толстые древесные стволы – да и на этих деревьях нижние ветки оказались обломаны и изжеваны.

Оно и понятно. Огромные травоядные драконы сжевали всю зелень, до которой смогли дотянуться. Хищные – попытались разрыть все норы и разорить все гнезда. Люди – ободрали все фрукты, вплоть до неспелых, и переломали все, что годилось на дрова для костров. Менквы тоже хотели есть и тоже пытались что-то найти.

А все вместе они просто здесь прошли. Сперва могучие динозавры, пробивая просеку, а затем – несколько тысяч зверолюдей и втрое больше обычных воинов. И вытоптали все остальное – не пригодное ни в пищу, ни для очага.

– Глупая хвастливая баба! – презрительно сплюнул Енко Малныче. – Об том любому мальчишке ведомо, что большая рать все окрест сжирает. Джунгли густые. Дабы на несколько шагов отойти, тропу себе рубить надобно. Коли местной нет, понятно, звериной али человеческой. Углубиться далеко тяжело, посему воины и драконы сжирают лишь то, что недалече. Но сжирают начисто!

– Как же они назад собирались возвращаться? – покосился на него воевода.

– Без драконов!!! – широко оскалясь, расхохотался колдун. Однако стоящие рядом казаки шутки не оценили, и он быстро успокоился, продолжив: – Дык зверье травоядное зелень вдоль дороги еще дальше по обе стороны обжирает. А воины, как есть захотят, драконов забивают и разделывают. Дрова же для костра уже обглоданные стоят, без веток и листвы. Руби да в очаги складывай.

– Раз туда дошли, так и обратно пройдут, атаман, – согласился Силантий. – Возьмут чуть в сторону, и все дела.

– Не дураки же они, друже, – оглянулся на него Егоров. – Понимать должны, что после штурма драконов у них ни единого не останется. Не первый раз на остроги наши кидаются. И всегда сие одним и тем же заканчивается.

– С ними лучшие чародеи Великого Седэя, воевода! – весомо сообщил Енко Малныче. – Сила их воли простирается на день пути во все стороны и порабощает любые разумы. Всемудрый колдун с легкостью найдет всех зверей в окрестных лесах, подавит сознание, принудит выйти сюда, на просеку, и лечь под нож. Шаманы сир-тя испокон веков кормят свои племена именно таким способом. Старшины Великого Седэя просто сильнее их в сотни, даже в тысячи раз. Если шаману нужно найти жертву, подобраться к ней и накинуть сеть своей воли, то старшина накрывает волей целые леса, не сходя со своего места…

– Понятно все, в общем, – перебил Силантий колдуна, пересказывающего многократно обсужденный в остроге и давно принятый к воплощению план. – Коли Матвей и немец главных колдунов накроют, то армиям здешним до дома на пустое брюхо идти придется. Ты, друг наш хитроумный, обещался нас от чародейства всякого защитить, что кудесники армейские напускать на нас станут, глаз им отвести, дабы раньше времени не заметили, да заклинания разрушить, коли зверей и птиц скликать попытаются…

– Я помню! – обиженно поджал губы Енко Малныче. – Вы же тоже не забывайте молитвы богу своему распятому возносить! Чары сии амулеты ваши нагрудные зело подкрепляют.

– Не боись, не забудем, – кивнул казак. – Давай каждый делом своим займется. Ты от слова и взгляда темного все тут заговаривай, а мы оружием земным ловушку устроим…

Силантий повернулся к казакам, стоящим вперемешку с молодыми сир-тя, и принялся распоряжаться:

– Вон то и то дерево рубите, други. Мы над их пеньками первую засеку поставим. От них две сотни шагов сочтем и еще засеку такую же навалим. И еще в двух сотнях… Верно сказываю, воевода?

– Да, Силантий, – вздрогнул задумавшийся о чем-то Егоров и опять потер шрам у виска. – Да, верно сказываешь. Кулеврины мы в засеках разместим, пищали малым отрядам придадим. Но я вот что еще заметил… В чащу с тракта сего уйти трудно, путь себе прорубать надобно. А вот по руслам ручьев малых отвернуть вполне можно, коли под ветки пригнуться. Посему пройтись по ним надобно и в местах удобных тоже засеки и караулы поставить.

– Сделаем, воевода, – кивнул казак. – Плотно обложим язычников, не вырвутся!

* * *

После того как грохочущее пламя пожрало могучих колдунов Великого Седэя, их слуг и советников, убило личных драконов и преданных телохранителей, среди собравшихся для битвы воинов наступило долгое оцепенение. Мужчины, вожди, шаманы словно надеялись, что все это окажется шуткой, все восстановится или обратится сном. Однако накрывший поле дым рассеялся, невесомый пепел осел на людей и землю, ослаб едкий серный дух, а полуразваленная крепость иноземцев так и продолжала дымить, не подавая признаков жизни.

Примерно через час некоторые шаманы и молодые безалаберные воины подкрались к воротам, заглянули внутрь, за стены. Но не нашли там ничего, кроме огромной ямы. И растерянность храбрых мужчин увеличилась еще больше.