— Пойдем… Пора возвращаться. Конечно, мне приятно несколько встряхнуть твоего мужа, но я не хочу, чтобы он всерьез подозревал меня в том, что я вовлекаю его жену в любовную интригу. У нас еще будет время для разговора. Сегодня вечером обед и танцы с менестрелями, не правда ли?

— Разумеется, ваше величество. Ох…

— Что такое?

— Я… буду вечно молиться за вас, сэр! Он улыбнулся и опустил ресницы.

— Не смотрите на меня так проникновенно, миледи, с этими слезинками на глазах. Я ведь легко могу забыться и представить себя молодым и гораздо менее преданным другом… Пойдемте!

Он взял ее под руку, и они пошли по дорожке обратно к кортам.

— Кто это? Что за примитивная шлюха! — в волнении восклицала Анна.

Назревала сцена, безобразная сцена. Предчувствуя ее, Уорик позволил Анне увести его с теннисного корта в сад, где они остались одни. Он сложил руки на груди и повернулся к ней с задумчивым видом.

— Следи за своим языком, Анна. Она не примитивная шлюха, а моя жена.

Анна в ярости топнула ногой.

— Нет! Не верю. Ты ведь клялся, что никогда больше не женишься! Ты играешь со мной в какую-то игру… но я доберусь до правды! Я могла ждать от тебя чего угодно, но только не предательства!

Он тяжело вздохнул. Анна не потеряла ни своей красоты, ни присутствия духа, ни энергичной и прямодушной решимости, которая когда-то так его привлекала.

Стиснув челюсти, он боролся со своими чувствами и сдержал уже готовый вырваться простой ответ, который подсказывало рассудку его сердце.

Нет… Анна ничего не утратила. Просто все богатство ее темных волос не могло сравниться с локоном, который струился сквозь его пальцы подобно огню или солнечному свету, как пламя или золото. А ее глаза — с глазами, глубокими как море. Ее роскошная грудь не скрывала тайны, как белоснежная пленительная грудь его жены; ее стать, ее грация, ее характер, ее смех, ее…

Проклятая маленькая колдунья! Она окончательно свела его с ума! Он должен забыть о ней!

— Я никогда и никого не предавал, Анна. Уверяю тебя, что Ондайн только официально моя жена.

Анна даже присвистнула от возмущения.

— На ней ты женился… а на мне — нет!

— Анна! Я никогда и не обещал на тебе жениться! Мы наслаждались друг другом с неистовой страстью, но на этом все кончалось!

Она подняла руку, чтобы дать ему пощечину, но он перехватил ее.

— Анна! Не делай глупостей!

Анна даже и не пыталась освободиться, а воспользовалась моментом и прижалась к Уорику, положив его руку себе на грудь с восклицанием:

— Уорик, вот мое сердце! Оно трепещет и болит! От желания, Уорик, от желания!

Эта дама была прекрасной драматической актрисой, и Уорик не удержался от смеха.

— Анна, мы оба знаем, что ты добиваешься своего… С кем хочешь и где хочешь, но…

В ее глазах появилась злоба.

— Уорик! — перебила она и недобро рассмеялась. — Мы уже проходили все это, Уорик. И ты снова скоро окажешься в моей постели…

Он опять поневоле улыбнулся страстной решимости, прозвучавшей в ее словах, когда перед ними неожиданно появились король и Ондайн.

Уорик коротко взглянул на жену. В ней больше не чувствовалось напряжения, исчезли страх и нервозность. Она была спокойна и смеялась, ее прекрасные сапфировые глаза поблескивали озорными искорками. Его ударило, как будто молнией; как будто стальной клинок пронзил его внутренности, вызвав непереносимую боль от ревности и зависти. При нем она никогда так не смеялась. Никогда не смотрела на него столь лучезарно.

И никогда прежде он не подозревал в ней такую страстность, глубоко сдерживаемую, неистовую. Только теперь, глядя на Ондайн, он чувствовал ее до мозга костей и понимал, что именно это она и скрывала от него. Ради своей безопасности.

Ондайн словно поддразнивала его, смеясь и перешептываясь с королем.

— Весь мужской ум сосредоточен ниже пояса! — прошипела Анна.

Ондайн уже не смеялась так беззаботно и весело королевским остротам. Она смотрела на мужа и Анну. Уорик неожиданно осознал, что его рука все еще покоится на прелестной груди его собеседницы.

Он не стал извиняться и не отдернул в смущении руку, как застигнутый врасплох мальчишка, а твердо встретил взгляд жены и неторопливо пошел ей навстречу.

— Анна, кажется, вы еще не встречались с моей женой Ондайн. Ондайн, это леди Анна.

Возникла неловкая пауза. Карл задумчиво посмотрел на Уорика и прервал затянувшееся молчание:

— Итак, во дворец! Вечером нас ожидает поистине королевский обед, так что пора отправляться, не так ли?

И он быстро пошел вперед, уводя с собой Анну. Уорик успел схватить Ондайн, уже готовую от него убежать. Она изо всех сил сопротивлялась, но он крепко держал ее и шипел ей в ухо сердито и сурово:

— Что это такое, миледи? Стоило мне привезти вас сюда, как вы тут же начали флиртовать да еще и подкрадываетесь, как кошка… Вы и есть кошка… судя по тому, как вы мурлычете и заигрываете с королем.

— Я считаю, что он очарователен! — спокойно ответила Ондайн.

— Ну что ж, тогда вы будете еще одной куколкой в его коллекции!

Она обернулась, сощурилась и медоточивым голосом сказала:

— Куколкой? А почему бы и нет? Вполне возможно! Он дарит титулы и земли… И он всегда красив и соблазнителен, ласков и галантен!

Король с Анной ушли далеко вперед. Уорик остановился. Улыбаясь, он запустил пальцы в волосы Ондайн и дернул их так, что ее голова запрокинулась, а шея выгнулась дугой. Но ее глаза продолжали воинственно поблескивать.

— Ах ты, маленькая очаровательная шлюшка! Не забывай, что к тому же ты моя жена!

— Вы намекаете на брачные обеты? — усмехнулась Ондайн. — Вы, дорогой муж, научили меня, как нужно с ними обращаться.

Он еще сильнее потянул ее за волосы, так, что даже слезы выступили у нее на глазах.

— Смейтесь и веселитесь сколько хотите, дорогая, но предупреждаю вас раз и навсегда: следите за своим поведением!

— Но ведь король — ваш самый лучший друг! — напомнила она сладко.

— Да, друг, — спокойно сказал Уорик, но таким голосом, от которого кровь стыла в жилах. — Но он тоже человек. И не многие мужчины, даже если они связаны крепкой дружбой, могут противостоять искушению!

— Вы судите по собственному опыту, мой господин? Граф выдержал паузу, а потом сказал:

— Да, я сейчас борюсь с сильным искушением. А вас-то уж я смогу приручить, моя дорогая!

— Шлюха, куколка, моя дорогая! Может быть, остановитесь на чем-нибудь одном, лорд Четхэм?