— Уорик! Ондайн! Мы отплываем! — послышался нетерпеливый голос короля. Уорик еще немного задержал на Ондайн взгляд и пошел широкими шагами, а она едва поспевала за ним, задыхаясь и еле сдерживаясь, чтобы не броситься на него с кулаками.

В тот день они все время были на людях, и ей не пришлось остаться наедине с Уориком. Во дворце все бурлило! Ондайн проводила время в обществе придворных дам и кавалеров, а потом королева взяла ее на свою половину.

Обед начался, и ничто, казалось, не омрачало праздника. Столы ломились от изысканных блюд, и Ондайн наслаждалась роскошной едой. Король, на этот раз с полной серьезностью, жаловался Уорику на парламент, обсуждал с ним планы строительства и расширения дворца и политику в отношении Голландии и Франции. Екатерина сидела рядом, как и подобает жене короля, и разговаривала с Ондайн о моде, поэзии и искусстве. Лицедеи устроили представление и заставили танцевать пару медведей, менестрели играли.

Вечер прошел чудесно.

Ондайн освободилась раньше, чем Уорик; Карл никак не желал отпускать друга и непременно хотел обсудить с ним возникшие проблемы с шотландцами.

Уорик в задумчивости довел жену до дверей их комнаты, проверил, на месте ли Джек, и отправился назад к королю.

«Ах, если бы к королю! — молилась про себя Ондайн. — Только бы не к Анне!»

Она думала, что не сможет заснуть, — столько радости, возбуждения… и гнева пришлось ей испытать сегодня. Чудесная встреча с королем, его прощение сильно подействовали на нее. Девушка ворочалась с боку на бок и думала, думала… но вскоре уснула на своей половине, стараясь держаться поближе к краю постели.

Утром она, скрипнув дверью, вышла из спальни и поняла, что в ее стараниях не было нужды: Уорик крепко спал в кабинете на одной из кушеток. «Как ему неудобно! — подумала Ондайн, посмотрев на скрюченное тело, слишком длинное для маленькой кушетки, и свисающие с края ноги. — Как, должно быть, мучительно провести так всю ночь!»

Но неожиданно ее как ножом резануло по сердцу.

Всю ночь… Где он провел эту ночь? С кем? С королем? Или со своей любовницей?

Кипя от негодования, Ондайн вернулась в спальню, быстро оделась, затем на цыпочках прошла к наружной двери и со всей силы захлопнула ее за собой. В комнате послышалось испуганное проклятие. Она улыбнулась и удалилась, вполне удовлетворенная.

Уорик проснулся в омерзительном настроении, усталый и разбитый. Карл продержал его допоздна.

Успей он схватить Ондайн, подумал Уорик, дал бы ей хорошую затрещину!

— Ведьма! — пробормотал граф вслух, позевывая и причесываясь пятерней, затем крепко сжал виски, пытаясь прийти в себя. Черт бы побрал весь этот хаос! Он собирался заманить в ловушку убийцу Женевьевы, хотел следить за Хардгрейвом и Анной, подстеречь и наказать.

Вместо этого он каждую минуту трясется то от злости, то от ревности к своей жене, которую снял с виселицы только для того, чтобы она послужила приманкой! Теперь же его мысли были намертво прикованы к ней. Сначала она до смерти боялась ехать ко двору и встретиться с королем, теперь смеется и гуляет с ним, как будто они закадычные друзья или бывшие любовники…

Получилось, что следил, подстерегал и наблюдал он только за ней, завороженный загадкой ее глаз, ее тела…

— Это все похоть! — крикнул он. — Черт бы ее побрал! Она поклялась мне повиноваться!

— А также любить и почитать!

Уорик вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, увидел стоявшего на пороге короля. Уорик вздохнул, а король засмеялся:

— Что с тобой, Уорик? На что ты тратишь утро? Пойдем! Сейчас самое время искупаться в Темзе. Как твоя жена? Кажется, она уже встала и готова к выходу? Должен поздравить тебя с удачным выбором, мой друг. Пойдем прямо сейчас… Ты уже не первой молодости! Купание приведет тебя в чувство и разгонит кровь!

Карл привел с собой бесчисленное множество своих любимых спаниелей, которые прыгали, сновали вокруг и беспрерывно лаяли, отчего легкая головная боль Уорика через пару минут сделалась просто нестерпимой.

Король, кажется, и не подозревал, что за муку доставляет другу! Его глаза сияли от удовольствия. Уорик через силу улыбнулся, потому что вдруг понял: король никогда не предаст его. Да, Карл флиртовал с Анной, у которой было полно мужчин, но он никогда не тронет женщину, которая стала его женой.

— Плавать так плавать, ваше величество! — сказал Уорик с воодушевлением. Карл рассмеялся, и друзья отправились освежиться.

Большую часть дня Ондайн провела на половине Екатерины, удивляясь, как охотно и открыто принимает у себя королева. Здесь она познакомилась с Нелли Гвин и весь день смеялась над ее блестящими, но иногда грубоватыми остротами.

Посреди непринужденного разговора Екатерина сказала Ондайн:

— Прошу вас, не думайте плохо о Карле! Парламент требовал, чтобы он развелся со мной по причине моего бесплодия. Но король не пошел на это. Я ведь тоже не святая! И мне приятно видеть, что вы так задели одну из его любовниц, леди Анну! Ох, она в страшной ярости оттого, что вы такая красавица!

Однако Ондайн вовсе не заметила, чтобы Анна была в плохом настроении. Напротив, она смотрела на молодую графиню с хищной и загадочной улыбкой, как будто бы ей известен какой-то секрет.

Ничего удивительного! Ондайн только изредка встречалась с мужем, а Анна общалась с ним намного чаще и ближе.

Ондайн не видела Уорика до ужина. За столом она испытывала неловкость, сидя рядом с ним. Уорик то рассыпался в любезностях, то подозрительно смотрел на нее, сверкая янтарным огнем в глазах и полностью ее подавляя.

В какой-то момент Ондайн почувствовала, как он напрягся, вперившись в противоположный конец зала.

— Хардгрейв! — тихо сказал он.

Девушка с любопытством проследила за его взглядом и увидела вновь прибывшего виконта. Хардгрейв, одетый, как и все, по моде, был в шляпе с пером, очень похожей на шляпу Уорика, красных чулках, кремовых панталонах и ярко-оранжевом плаще. Он казался гораздо большим щеголем, чем ее муж, но столь же неотразимым — широкоплечим и мускулистым. Правда, из-за низкого роста, который делал его широкую фигуру почти приземистой, в нем не было ничего, что могло бы соперничать с естественной грациозностью Уорика.

Хардгрейв подошел к королю засвидетельствовать свое почтение, затем, к удовольствию окружающих, обменялся с Уориком любезностями, которые тонко вуалировали затаенную враждебность. Уорик не стал представлять Ондайн. Хардгрейв бросил на нее взгляд, а она слабо улыбнулась в ответ. Виконт слегка поклонился и отошел в сторону.

— Будь с ним предельно осторожной! — прошептал Уорик с непривычным волнением. Она кивнула и не решилась ответить насмешкой, подавленная угрожающим тоном его голоса и сверкавшей в глазах ненавистью.

Трапеза подходила к концу, когда король хлопнул в ладоши и весело сказал, что в таком очаровательном и благородном обществе готов танцевать ночь напролет.