– Я ее чувствую. Она умерла, как только мыподъехали к больнице. Я видела, как она подняла голову, хотела встать иобрадовалась, как будто кого-то знакомого увидела.

– А кого она увидела? – не сразу понялменя Димка.

– Смерть, – глухо ответила я.

– Кого?

– Смерть.

Димка посмотрел на меня так, словно я брежу.

– С чего бы это она смерти стала радоваться?Ей не радуются, ее боятся.

– А она обрадовалась.

– Вы ее в морг везите! – не унималасьженщина-медик. – У нас оставлять ее нельзя.

– А где морг?

– Тут недалеко. У нас тут все рядом. –Женщина подошла к нам поближе и указала на стоявшее в отдалении одноэтажноездание. – Вы же на машине. Вот грузите тело обратно и везите в морг.

– Какое тело? – в замешательстве спросилДимка.

– Это она нашу Дашку телом называет, –сдерживая рыдания, объяснила ему я.

– Ребята, а я пока милицию вызову. Девушка-товедь огнестрельное ранение получила. Мы обязаны сообщить.

Димка даже не подошел к машине, а понес Дашкуна руках до самого морга.

– Да что вы на руках-то ее несете! У вас жемашина есть! – кричала нам вслед женщина, уже успев позвонить в милицию.

Но мы ее не слушали и даже не обращали на нееникакого внимания. Я держала сестру за холодную руку и шла рядом с Димкой.

– Димка, тебе тяжело?

– Нет, она не тяжелая. Худенькая, невысокая,совсем ребенок, который так рано познал взрослую жизнь.

– Она мне жизнь спасла. Даже не задумываясь...

– Ты бы сделала то же самое. Ведь вы однойкрови, – совсем тихо произнес Димка.

Положив Дашку прямо на газон у морга, мы селина ступеньки и одновременно закурили. Я смотрела на сильно изменившуюся сестру,вытирала слезы, шептала ей о том, как сильно ее люблю, обещала завалить еелилиями и безразлично смотрела на приближающуюся милицейскую машину.

Ночь после похорон я провела в Димкинойквартире. Проснувшись за полночь, я открыла глаза для того, чтобы убедиться втом, что не умерла. Увидев, что Димка не спит, а смотрит телевизор в другойкомнате, я надела валявшийся на полу халат и, не говоря ни единого слова, селарядом с ним на диван.

– Проснулась? – первым заговорил Димка.

– А ты что не спишь?

– Просто не спится. Ты как себячувствуешь? – заботливо поинтересовался он.

– Как я могу себя чувствовать после похоронродной сестры...

– Оля, ты сейчас должна подумать о себе. Тыпонимаешь, что тебя реально хотят убить. После того случая с гранатой еще можнобыло подумать о том, что хотели убить твоего спонсора, но теперь, после гибелиДаши, вполне понятно, что охотятся за тобой. Теперь-то ты понимаешь, чтогранату кидали не в Олега, а в тебя.

– А кто?

– А я откуда знаю? – пожал плечамиДимка. – Тебе виднее. Раскинь мозгами, кому ты можешь мешать.

– Дим, ну ты сам подумай, кому я могу мешать?Я же не бизнесмен какой-то, чтобы меня убивать. Даже если я буду целый деньдумать, мне ничего на ум не придет. Ну нет у меня никаких врагов и не былоникогда. Я не думаю, что кому-то нужна моя смерть и кому-то станет легче оттого, что меня больше нет.

– Но ведь есть факты, и они говорят обобратном. Оля, факты – вещь упрямая. Против них не попрешь.

– Я сама удивляюсь этим фактам и ничего непонимаю. Вот у Олега полно врагов. Именно поэтому он и убежал из страны. А я-тотут при чем?

– А может, тебя хотят убить, чтобы насолитьему?

– Да разве ему этим насолишь? Кто я для него?

– Ты близкий ему человек. Он распрощался спрошлой жизнью, и единственное, что у него осталось в России, – это ты. Тысама знаешь, что люди так просто из страны не бегут. Может, он здесь долговнаделал или еще чего. Откуда нам это знать. Есть только одна версияслучившегося: с тобой хотят расправиться из-за Олега. Я не понимаю, почему,когда ты беседовала с милицией по поводу того, как погибла твоя сестра, тысознательно ничего не рассказала про Олега и про то, как в твою квартиру кидалигранату.

– А зачем я должна про это рассказывать?

– Как зачем? Убили твою сестру. Никто никогоне будет искать. Сейчас дело быстренько, в два счета, закроют: выяснят, чтотвоя сестра была проституткой, и свяжут ее смерть с ее профессиональнойдеятельностью. Скажут, что ее какой-нибудь нерадивый клиент заказал за то, чтоона плохо его обслужила, или сутенер, с которым не поделилась. Почему ты несказала ментам, что сестра всего лишь закрыла тебя собой, что погибнуть должнабыла именно ты? Почему ты замалчиваешь все эти подробности?

– Дима, я не понимаю, зачем ментам все это?

– Затем, чтобы начали искать настоящих убийц.

– Не смеши. Кто кого сейчас ищет? На кого естьвозможность повесить, на того и вешают.

– По крайней мере, потрясли бы хорошенькотвоего Олега.

– Где? В Америке?

– Да хотя бы в Америке. Ты бы узнала, почемуон сбежал из страны.

– Многих наших богачей, сбежавших в другиестраны, за рубежом трясут?

– Ну связываются же как-то с местной полицией.

– Димка, но как же ты не понимаешь, –крайне раздраженно начала я. – Если я обмолвилась бы про Олега ирассказала про брошенную гранату, то нажила бы себе только лишние неприятности.Во-первых, не забывай, что Олег женат и наша с ним связь должна оставатьсятайной. Иначе у меня возникнут проблемы не только с его врагами, но и с нимсамим. Он дорожит своей семьей и уничтожит любого, кто попытается нарушить еепокой.

– Когда человек дорожит своей семьей, он отжены не гуляет, – перебил меня Димка.

– У богатых людей все по-другому. Они игуляют, и семьями дорожат.

– Ты хочешь сказать, что им в этой жизни всеможно?

– За все заплачено, – ответила я. –Во-вторых, ты даже не представляешь, в какой элитной квартире я жила и какойдорогой ремонт там был. Ты только представь, что там разнесло почти всюспальню. Если я объявлюсь, то мне придется платить за ремонт, а мне дажестрашно подумать, каких денег это может стоить. Я сама себя вгоню в пожизненныедолги.

– А почему ты должна платить за ремонт? Ты жесама в себя не кидала эту гранату.

– Я снимала квартиру. Это значит, что якрайняя.