Генриха Иессена о языческой религии норвежских финнов и лапландцев, напечатанная в 1767 г. Клемм в своей «Истории культуры» извлек из последнего сочинения все существенное, и мы будем пользоваться в дальнейшем изложении его трудом.

Лопарские шаманы-ноаайды, или нойды, пользовались такой громкой известностью, что Лапландия считалась в древности школою волшебства. Соседи посылали детей своих к лапландцам для обучения магии[421]. Теперь нойды существуют только у русских лопарей; это слабые потомки прежних чародеев, простые колдуны, сохранившие, однако, имя, которое придавалось древнему шаману[422].

Лапландский кудесник приготовлялся к камланию однодневным постом, для особенно важных дел шаманы соединялись по нескольку в одном общем шатре. Иногда обряд повторялся, особенно в тех случаях, когда желали узнать, какому божеству нужно принести жертву. Если жертва не помогала, то приходилось предпринимать путешествие в страну теней ябме-аймо. Для такой экспедиции избирался особенно известный нойд, обладавший лучшими волшебными снарядами. В священном месте кудесник упрашивал ябмека или умершего родственника, чтобы тот оказал свое покровительство оленям. Но главною целью странствования было заклинание божеств, обитающих в ябме-аймо, чтобы эти покровители отложили призыв в царство теней больного, лежавшего на смертном одре, и позволили ему оставаться еще некоторое время среди живых людей. Когда нужно было приступить к путешествию, то нойды собирали как можно больше мужчин и женщин и, взяв волшебный бубен, начинали изо всех сил бить в него и петь, причем все присутствующие помогали ему в пении. Шум и неистовые движения приводили заклинателя в исступление. Уперев бубен в колени, он прыгал с необыкновенной ловкостью и быстротою, делая самые странные телодвижения до тех пор, пока не падал в бесчувствии, подобно умирающему. Он лежал в продолжение часа в этом оцепенении, пока другой нойд, совершавший уже подобное путешествие, не разбудит его. Нойды единогласно утверждали, что змея сайво-гуэлле, испуганная криком, появляется перед ними и, взяв на свою спину, переносит в ябме-аймо. В случае если духи не соглашались исполнить просьбы шамана, тот вступал с ними в опасную борьбу[423]. Французский путешественник XVII в. Реньяр так описывает камлание нойда: «Глаза у чародея завертелись, лицо изменилось в цвете, борода всклокочилась. Казалось, что он сломает свой бубен, с такой силой он ударял по нему. Наконец он упал, окоченев, словно палка. Все лопари, здесь присутствовавшие, тщательно оберегали, чтобы кто-нибудь не приблизился к гадателю, находившемуся в таком состоянии; отгоняли даже мух, не позволяя им сесть на него… Лопарь лежал, словно мертвый, с четверть часа и, мало-помалу приходя в себя, стал блуждающим взором смотреть на нас. Оглядев нас всех, он обратился ко мне и сказал, что его дух не может повиноваться ему, так как я более сильный чародей, чем он, и мой дух сильнее его».

Другой путешественник, итальянец Ачерби, посетивший Лапландию в конце XVIII в., передает отрывок из одной песни, которая пелась как самим шаманом, так и его помощниками мужчинами и женщинами. Песни шаманские имели строго определенные слова, и забыть одно из слов значило причинить смерть заклинателю: «Проклятый волк, уходи отсюда и не оставайся более в этих лесах! Уходи в самые отдаленные пределы земли; если же ты не уйдешь, пусть убьет тебя охотник!» Эта песня имела силу ограждать стадо от волков[424].

Одним из главных орудий лапландских кудесников был бубен, представляющий в настоящее время археологическую редкость. Бубен, по словам Самуила Рена, служил главным образом для четырех целей: при его помощи узнавали, что творится в странах, далеко отстоящих от места, где происходило камлание, он указывал благополучный или неблагополучный исход начинаемого предприятия или же овладевшей человеком болезни; бубен употреблялся также при лечении недугов; он указывал лопарям, какие жертвы будут угодны богам и какого рода животное нужно им доставить на заклание[425]. Волшебный бубен каннус, квобдас приготовлялся из елового, соснового или березового дерева. Дерево, которое доставляло материал для шаманского инструмента, должно было расти в известном месте посолонь; это означало, что оно угодно солнцу и небесным богам. Бубен был двоякого рода: он представлял или деревянный ободок, скрепленный двумя пластинками накрест с натянутой кожей, или же яйцевидный плоский ящик, выдолбленный в расщепленном стволе, также с натянутой кожей. Клемм дает внешнее описание нескольких бубнов, находившихся в его собрании. Самое важное в лопарском бубне – это рисунки, сделанные красной, приготовленной из ольховой коры, краской. Рисунки различны, смотря по потребностям и свойствам обладателя инструмента. Большей частью они изображают небесных богов, духов, солнце, звезды, различных животных, как, например, оленей, медведей, волков, выдр, лисиц, озера, леса и людей. На бубне, срисованном Иессеном, находилось изображение 45 предметов. На чудесном инструменте, хранящемся в Королевском историческом музее в Дрездене, можно видеть в верхнем отделении главного небесного бога Радиен Атцие и его единственного сына Радиен Кидде, налево от них представлены лица христианской Троицы: Отец, Сын и Дух Святой; в середине находится Байвэ – Солнце, кольцо, окруженное сиянием, в котором виднеется довольно неясная человеческая фигура. Солнце соединено чертою с линией, отделяющей особую область, может быть, Лапландию. В этой области на первом плане изображена фигура с особо пририсованной к ней головой, которую оберегают два, по-видимому, шаманских инструмента, а также две рыбы, представляющие животных-хранителей; ноги ее стоят на прутьях, ведущих из мира земного в высший; левая нога на дороге, которая ясно указывает, каким образом туда по ней может проникнуть шаман; там находятся две рыбы и две птицы подле человека, налево от которого стоит волк, представляющий собаку злого духа Руту. Правая нога нойда указывает на путь, приводящий к трем добрым духам, помещенным подле Радиен Атцие. Человек, украшенный особым лицом, соединенный с Байво, добрыми духами и Гуту, по всему вероятию, служил символом могущественного нойда, имевшего связи с миром духов. Кроме главных изображений в более обширной части можно заметить многих животных: лисиц, свинью, козу, стрелу, направленную в белку, восемь кружков, обозначающих звезды, может быть, созвездие Медведицы, а больший двойной кружок – Луну[426].

При каждом бубне находятся указатель и молоток. Указатель состоит из большого железного кольца, на котором висят другие, меньшие. Бывают указатели медные, костяные, а иногда простые металлические кольца. Молоток приготовляется из оленьего рога. Лопари обращаются со своими бубнами с большим уважением, завертывают их вместе с указателем и молотком в меха. Ни одна женщина не смеет прикоснуться к бубну[427].

Не всякий может быть нойдом. Когда молодой лапландец чувствовал особенную склонность к этому занятию, то значило, что тонто, или дух, призывает его и избирает для шаманства. Тонто являлся своим поклонникам или во время уединенных