лысой головой Чернов и вдруг спросил: — А вы сейчас не чувствуете тот мерзкий холодок?

— Он пропал, сударь. Что это могло быть? Или мне просто показалось?

— Не думаю, что вам показалось, — ответил маг и принялся подниматься по каменным ступеням. — Вероятно, вы почувствовали ту энергию, кою черпали призраки перед тем, как вырваться из уз моей магии.

— И где источник этой силы? — задумчиво спросил я, миновал дверной проём и очутился на первом этаже, где за плотными шторами сверкали молнии. Их потусторонний свет выхватывал из темноты силуэты резной мебели, а под мерное тиканье настенных часов грохотал гром. И этот звук был настолько сильным, что, казалось, пугливо вздрагивал весь дом.

— Пока точно не ведаю этого, но могу кое-что предположить. Ступайте за мной, юноша.

Граф ускорил шаг и чуть быстрее меня проник в лифт, который с тихим скрежетом отвёз нас на последний этаж. Но Чернов решил забраться ещё выше. Он открыл дверь и стал подниматься по крутой металлической винтовой лестнице. Она привела нас в небольшую башенку с конусной крышей. И здесь гнев разъярённой стихии ощущался ещё сильнее. Потоки воды едва не выбивали стекла, молнии сверкали одна за другой, а раскаты грома сливались в единый протяжный басовитый вопль, который мог бы принадлежать великану, прищемившему яйца.

— Наверное, монахи как-то так и представляют начало Апокалипсиса, — прошептал я себе под нос, взволнованно наблюдая за действиями старого графа.

Чернов бесстрашно открыл небольшое окно и громко сказал, перекрывая свист ворвавшегося в башню мокрого ветра:

— Глядите, юноша! В той стороне Чернолесье! Могу с уверенностью сказать, что эпицентр над ним!

Я глянул поверх плеча мага и сквозь потоки дождевой воды увидел, что далёко-далёко на горизонте молнии вроде бы действительно сверкают даже чаще, чем над Петроградом.

— Владислав Иванович, вы считаете, что сила идёт оттуда?! А может всё дело в том, что нынче молнии устроили невиданное представление? Энергии в воздухе столько, что будь у вас волосы на голове, то они бы уже стояли дыбом!

— Любой из этих вариантов имеет право на существование, как порознь, так и в составе единого целого, — мудрено изрёк граф и смахнул с морщинистого лица капли, залетевшие в окно. — Я завтра же отправляюсь в Чернолесье, создам там полевой лагерь и буду следить за происходящим. Вы со мной, юноша?

— Извините, но нет. У меня множество неотложных дел, ваше сиятельство, — вспомнил я об Астафьевых. — Вы, кстати, что-то говорили о деньгах…

— Говорил, — согласился маг и со стеклянным звоном захлопнул окно. — Давайте спустимся в гостиную, выпьем тёплого вина со специями и спокойно всё обсудим.

— Замечательная идея, — одобрил я.

И уже спустя четверть часа мы с графом восседали в глубоких, мягких креслах перед камином, в котором огонь с аппетитом хрустел дровами. Наши ступни утопали в длинном ворсе ковра, а в руках пригрелись бокалы с дивно пахнущим вином. И теперь особняк Чернова уже не казался мне угрюмым склепом без признаков домашнего уюта.

— Итак, юноша, внимательно слушайте меня, — начал маг и свободной рукой погладил острый подбородок. — Я буду выдавать вам каждый месяц достойную сумму, дабы вы ни в чём не нуждались. Однако не ждите от меня золотых гор, ибо лёгкие деньги развращают молодых людей. А ещё я постараюсь выправить вам документы. Мне думается, что Император быстро согласится пожаловать вам ненаследное дворянство. Какую фамилию вы желаете взять? Или хотите продолжить искать сведения о вашей семье?

— А давайте я буду Беловым, — усмехнулся я, слегка разомлев от тепла, рождаемого камином.

— Хм, интересный выбор. Противопоставляете себя учителю? Выказываете бунтарский дух? Что ж, Белов так Белов, — согласился с моим выбором граф и глянул на портьеру, за которой продолжали вспыхивать молнии. — В университет вы, конечно, уже не поступите, но я поговорю с ректором и попрошу его допустить вас к занятиям. Будете ходить на те, что я укажу, однако контролировать вас никто не станет. Учиться или нет — ваше личное решение. Но я советую вам всесторонне развиваться. Жалко будет, ежели вы погибнете, не достигнув пика.

— А других учеников вам было не жалко?

— Жалко. Но никто из них не мог создать в мгновение ока сложнейшее заклятие, которое к тому же ему было неведомо. А ещё ни за одним из них не таскался призрак. И никто из моих учеников не разговаривал с существами смерти спустя всего пару недель после открытия дара. Примите это к сведению, но помните, что гордыня — грех.

— А еще с того, кому много дано, обычно много спрашивают.

— Тоже верно, — кивнул Чернов и нахмурил лоб, словно хотел сказать что-то важное, но передумал и просто добавил: — Ступайте, юноша. Артур вас проводит и выдаст деньги. Триста рублей вам вполне хватит на первое время.

Тут же в дверном проёме показался тот самый старичок, который встречал меня в прихожей. Под столом, что ли, он ждал, когда придёт его время? Впрочем, я не стал ничего говорить. Кивнул на прощание графу и пошёл за слугой.

Старик привёл меня к входной двери, сунул пачку денег и сказал:

— Сударь, возле двери вас ожидает автомобиль.

— Благодарю, — кивнул я, напялил свой макинтош и вышел вон.

Около парадного входа и правда рычал мотором знакомый чёрный автомобиль. Я быстро уселся на заднее сиденье и назвал адрес, после чего водитель кивнул и погнал машину по Петрограду, постепенно превращающемуся в настоящую северную Венецию.

По пути меня мучали сомнения. А может, стоило отказаться от наставничества Чернова? Что, ежели я продал душу дьяволу? Он же наверняка имеет на меня какие-то виды. Но, с другой стороны, мне можно позавидовать. Второго такого учителя поди во всей Империи не сыщешь. Правда, меня весьма смущает высокая смертность его учеников…

Между моими бровями пролегла глубокая складка, свидетельствующая о внутренних сомнениях. Впрочем, она уже исчезла, когда автомобиль остановился около особняка Кантовых. В доме слегка светились только окна гостиной комнаты, а весь остальной особняк оказался погружен во тьму.

— Спасибо, — бросил я шоферу, выбрался из машины и сразу же метнулся под жестяной козырёк, но всё равно успел почувствовать на себе гнев неутихающей стихии. — Гадство.

Дверь оказалась не заперта, что позволило мне без лишних телодвижений войти в холл. Тут я отправил на напольную вешалку зонт, котелок и макинтош,