Вот так, кстати, я про Калинку и узнал. А филин оказался ее хранителем. Василием представился. Дальше вел себя чинно и смирно, но яблоки при этом тырить не переставал. На мое искреннее изумленное замечание, что филины яблоками не питаются, отвечал, что он есть филин неизученный, а потому жрет все, что велит сердце. Ну… и другие органы.

– Я приведу гостью во-о-он на тот бережок, – произнес я заговорщицким шепотом, – надо бы ее очаровать. Ты уж сестренкам своим передай, чтобы сумели сделать купол, сквозь который ночное небо будет видно. И пусть нашептывают всякое разное, до чего обычно девичье сердце лежит.

Ива возбужденно зашелестела листвой. На мгновение показалось даже, что и ветер засуетился над ее кроной.

Вот же ж… сплетники. Ну да ладно. Пусть совещаются. Главное, что поняли мое задание. Решив, что дальше буду только мешать, я выбрался из укромного местечка и направился во дворец. Хочешь или нет, а даже скромный прием надо провести соответствующе. Пусть я не собираюсь ни впечатлять, ни пугать девушку, но подготовиться все равно нужно.

Вслед за ивой зашумел весь сад. Так, началось. Сейчас уже сплетни поползут, что Змеиный царь решил жениться на человеческой чудеснице.

– Слышали, слышали? – донесся скрипучий голос шиповника. – А царь-то наш жениться в десятый раз собрался, охальник этакий!

И попробуй потом от всего этого еще отделаться!

Девушки обернулись в один миг. Хорошенькие. Белокурая красоточка в синем наряде и чудесница с каштановой косой через плечо. Сила окружала ее красноватыми всполохами. Это обычные люди не видят, что вокруг кружит рой рубиновых мотыльков. А я – на раз. Ну и Дивислав, разумеется.

А девица – ух. В видении толком не разглядишь же, а в Полозовичах я только возле ее дома бродил. Поэтому только сейчас мог спокойно рассмотреть ту самую Калинку-малинку, о которой уже немало было сказано братом. И пусть он делал вид, что рассказывает о ней исключительно как о девушке, предсказанной Лишкой. Но я-то чувствовал, что младший лукавит. Или просто еще не может признаться себе, что Калина ему действительно нравится.

А гордая, красивая. Глаза зеленые и ясные, но смотрит так, будто собралась прожечь на месте колдовским пламенем. Губы поджаты. Оценивает. И хмурится. Кстати, явно не оттого, что Дивислав пришел. Его, если не ошибаюсь, она рада видеть. А вот мои стать да краса ей почему-то не по нраву. Ну, или просто это такое выражение лица, когда она видит родственников своего жениха.

– Доброго вечера, уважаемые, – поздоровался со всеми Дивислав вкрадчивым шелестящим голосом. – Не возражаете, если мы присоединимся к вам?

Белокурая покосилась на Калинку. Да уж, а кулаки у нее внушительные. Такую лучше не злить. Может, поэтому Калина спокойно и пошла в гости к Змеиному царю, прихватив такую подругу?

Тут же стало интересно: есть у них тут на землях вообще робкие, изящные и покорные девицы? Кого ни встретишь – нужно держать ухо востро. Что-то расслабился я в своем подвале да с опытами над мертвой плотью. Позабыл, каково женское коварство да тяжесть удара ухвата.

Не то чтобы им когда по мне попадали, но воображение же хорошее.

Змеелюд, явно не из простых, недовольно нахмурился. Темно-зеленые глаза почернели, будто два бездонных колодца. Чувствует Кощееву кровь, не в восторге от встречи.

– Кто вы? – спросил он.

Бабка Темнуша и ее внученька Дивка! Вот что за манера вечно задавать глупые вопросы? В то, что змеелюд нас не признал и силу не прочитал, вовек не поверю. Не чудесница поди. Да и не торговка с рынка. Хотя с последней это еще как посмотреть. Те, чтобы продать товар, готовы приобрести у местного колдуна и истинное зрение, и истинное чутье. И не важно, что колдун сроду не мог никого этим наделить.

Дивислав в несколько шагов преодолел разделявшее нас с девушками расстояние. Стал так, чтобы змеелюду было не дотянуться до них, посмотрел сурово и холодно. Я мысленно захлопал в ладоши. Ах, какой взгляд! Жаль, что Калина его позади стоит, не может оценить прелести происходящего.

Впрочем, мне тоже делать вид, что я мимо шел, негоже. Я подошел к ним, ненавязчиво отгораживая посланцу Змеиного царя путь к побегу. Ну, так. Чтобы даже не обольщался.

– Дивислав меня зовут, – мягко сказал брат. – Жених Калины. А это братец мой старший, Темнозар.

Калина нахмурилась, перевела на меня задумчивый взгляд. Закусила нижнюю губу, брови нахмурила соболиные. Что так, красавица? Не нравлюсь? Ну, так я не монетка золотая, чтобы любым бочком пригожим был.

Вторая же девушка смотрела на меня с куда более открытым интересом. Не хмурилась, наоборот, – казалось, с удовольствием познакомилась бы поближе. А сама, кстати, тоже ничего. Надо будет потом приглядеться поближе… и при дневном свете. А то известное дело – ночью все девицы чудо как хороши собой.

– А вы, уважаемый, кто? – страшно вежливо поинтересовался Дивислав, словно тот незваным гостем стоял у него на пороге и все мысли были направлены на решение: пропустить в дом или хлопнуть дверью перед нахальной мордой?

– Эсай, советник. Второй голос Змеиного гнезда, – с каменным лицом произнес змеелюд.

Теперь Калина смотрела уже на него. Нехорошо так смотрела. Интересно, ей по материнской линии не досталось какого дара убивать взглядом? Или, может, там просто какая ведьма затесалась? Очень интересный вопрос.

И внезапно дошло, что Эсай мог попросту сказать девушкам нечто другое. Ведь Кощеям врать негоже, все равно поймем, что и к чему. А Второй голос… Это приличный чин в змеином государстве. Там, если не ошибаюсь, тринадцать голосов в их совете. Поэтому Второй – это серьезно.

– Почему это жених? – услышал я шепот белокурой красотки на ухо Калине.

Вот не зря проводил опыты со слухом. Настой мертвянки обладает восхитительными свойствами. Правда, поначалу на правое ухо я почти не слышал несколько дней, думал, что уже не верну прежнее состояние. Но нет. Все обошлось. Теперь вот человеческий шепот чудно различаю с приличных расстояний.

– Потому что в лоб получит, – донесся еле различимый голос Калины.

«Что за женщина! – мысленно восхитился я. – Может быть, в этот раз Лишка правду сказала? Эта девица и есть судьба Дивислава и надежда рода Кощеева?

Брат стоял ближе, следовательно, тоже все прекрасно слышал. Но по-прежнему изображал сурового молодца, чью почти жену вознамерился змей проклятый увести в полон.

– А куда это вы собрались? – невинно осведомился он.

Желание Эсая двинуть по наглой кощеевской морде было столь же недвусмысленно, сколь намерение матушки женить Дивислава. Я мысленно даже посочувствовал первому. Мы и впрямь ребята нахальные. Чтобы выдержать, надо иметь не абы какую сноровку. До сих пор для всех загадка, как купеческая дочь Рада терпит Кощея-старшего. (Правда, должен сказать, что на самом деле это он терпит ее и никак не иначе.)