– Змеиный царь изволил пригласить твою невестушку в гости, – ответил невозмутимо Эсай. – Она любезно приняла приглашение и даже сочла, что ей обязательно нужна подруга.

Белокурая красотка нахмурилась, в глазах заплясали синие молнии. Так-так, змеиный молодец, ты поосторожнее с формулировками-то. А то оглянуться не успеешь, а тебя уже утопили. И кожу сняли. И на сапожки пустили. Ведь жажда женская принарядиться да прихорошиться – она вечна. Поэтому надо быть осторожным в этом деле. Ведь в наше время может найтись и любительница украсить свое ожерелье Кощеевым черепом.

– О-о-о… – понимающе протянул Дивислав, отступил на шаг и подцепил Калину за запястье. – Я все понял. Калинушка, душа моя, отойдем-ка за этот кустик, потолковать.

– Кустик ему подавай, – проворчала спутница Калины.

– Забава, – шикнула на нее та.

Ага, значит, Забава. Имечко, кстати, подходит. Это сейчас она хмурая да настороженная, а как веселится, так, наверное, аж лес шумит.

Стоило Калине и Дивиславу и впрямь скрыться за впечатляющих размеров кустом смородины, я подошел к Забаве. Эсаю это совсем не понравилось. Как и легкий защитный полог, который пришлось накинуть на брата и его суженую.

Змеелюд нахмурился. Я ослепительно улыбнулся:

– Не находите, что сегодняшний вечер просто дивно хорош?

– Да вы почти сказитель, – проворчала Забава.

Она явно не понимала, зачем я устраиваю это представление, но в то же время не пыталась помешать.

– Чудесный просто, – отозвался Эсай, сложив руки на груди и сверля меня недобрым взглядом.

Моя улыбка не померкла. Все также гляжу на него, словно и впрямь увидел старого доброго знакомого, которого несказанно рад видеть и готов сжать в объятиях.

– А что, в Удавгороде все такие? – невинно уточнил я, прислушиваясь к разговору за кустом.

– Значит, жених? – вкрадчиво спросила Калина.

– «Будущий муж» можно, – ни капли не смутился Дивислав. – Не в словах дело.

– Что-то не помню предложения.

– Это не беда, всегда можно повторить. Повторение вообще мать учения, как говорил один прекрасный человек, мой наставник по мертвоведению.

Я прикусил нижнюю губу, чтобы бессовестно не заулыбаться. Как же, помню-помню, распрекрасный Мирослав Восстанкович. По крови умрун, упырь и учитель. Все сразу. И не надо рассказывать, что последнее никак к расам не относится. Еще как относится! Ибо чтобы выучить малолетних балбесов, просто необходимо обладать особой магией и навыком профессионального чароплетства. Иначе все усилия насмарку.

– Ты мне язык не заговаривай, – прошипела Калина. – Что будем делать?

А сообразительная. Мне она что-то нравится все больше и больше. Если братец закуртычится – сам женюсь. Такую деву упускать нельзя.

И тут же сам оторопел от собственных мыслей. Да уж, нехорошо. Не надо об этом думать.

– Вечера, как и ночи, тут прекрасны, – мягко сказал Эсай и пристально посмотрел на Забаву.

Любая другая бы на ее месте смутилась, кончик косы затеребила бы в длинных изящных пальчиках. И Забава… косу, конечно, за спину отбросила. Но вот пальцы почему-то начала разминать как-то вовсе не по-девичьи, с хрустом. Да и одарила Эсая таким взглядом, что впору бы задуматься о своих дальнейших словах.

– Змеиный царь так просто ничего не делает. И вряд ли зовет тебя поболтать за чашечкой чая, – донесся голос Дивислава.

– Знаешь, я как-то догадалась, – язвительно отозвалась Калина. – Спасибо, что тоже заметил. Но я спрашиваю не об этом.

– А я и пытаюсь донести, – немного раздраженно бросил Дивислав. – Предлагаю сделку: ты становишься моей женой и сразу же таким образом переходишь под Кощеево покровительство. Тогда у царя куда меньше способов тебе навредить. Ну, и все такое.

– А от меня что тогда требуется?

– Ну… выполнять супружеские обязанности.

– Это ты меня так замуж, что ли, зовешь?

– А тебе разве не нравится?

Послышался странный глухой звук, возмущенное шипение и подозрительная возня.

– Негоже заставлять ждать посланца царя, – ласково сказал я, чуть повернув голову к смородине. – Потом миловаться будете, никуда уж от друг дружки не денетесь.

– Да, что-то заболтались, – проворчала Забава, не спуская взгляда с Эсая. – Всю дорогу уж отношения выясняют-выясняют, да никак не выяснят!

– Влюбленные, – пожал я плечами.

Калина и Дивислав вышли молча. Можно сказать, угрюмо. И все бы ничего, но при этом держались за ручки. Выглядело так, словно на самом деле это всего лишь отвлекающий маневр, и стоит только змеелюду отвернуться, как его одновременно треснут по затылку чем-то очень тяжелым.

– Вопросов больше нет, – лучезарно улыбнулся Дивислав. – Мы готовы следовать за тобой, Второй голос Змеиного гнезда.

Эсай понял, что его больше не спрашивают. На мгновение в темно-зеленых глазах вспыхнул гнев.

Но потом вспыхнуло нечто большее, больно ударив нас по глазам. Я зажмурился и отвернулся. Забава тихонько охнула, Калина выдохнула. Поднялся невероятно горячий ветер – не продохнешь.

А потом разнесся над берегом и рекой голос:

– Ну, сколько можно ждать?

Вокруг дико заревел вихрь, земля исчезла из-под ног. Забава взвизгнула. Я успел ухватить ее за руку. Вот же ж… впечатлительная особа. И не надо так верещать. Ай, бить по морде меня тоже не надо!

Твердая почва вновь оказалась под ступнями. Вихрь исчез. Открыв глаза, я огляделся. Щека горела, потер ее и укоризненно посмотрел на взлохмаченную Забаву. Она гордо сдула с лица светлую прядь и даже не подумала раскаяться.

Хм, зачем так злиться-то? Или я ненароком схватил не за руку, а за что-то другое? (Хотя я был уверен, что за руку.)

– Добро пожаловать, – раздался низкий шипящий голос, от которого даже мне стало не по себе.

Повернув голову, встретился со взглядом черных глаз Змеиного царя.

Он сидел за столом, уставленным множеством диковинных блюд и яств. Лицо вроде и человеческое, только чувствуется, что гладкость белой кожи – обман, морок. За ней спрятана змеиная чешуя. И глаза – провалы в бездну, даже наши, кощеевские, могут уступить. Корона узкая, золотая, с зеленым овальным камнем. Одеяние закрывает все тело, ворот под горло. Кисти рук словно вытянутые, пальцы длинные, ногти загнутые. Темно-зеленая, с изумрудным отливом ткань затягивала руку, ныряя под золотую накидку.

На груди царя висел огромный медальон из змеиного глаза в обрамлении оправы из черного металла. Слышал я предание, что это своеобразный оберег и могущественный артефакт всего змеиного народа. Мощь всех змеелюдов в одном-единственном предмете. Не раз покушались и на царей, и на силу медальона, только толку с этого не было никакого. Потому что работал он исключительно при соприкосновении с наследником царской крови. И да, тот обязательно должен быть живым. Иначе колдовство попросту не сработает.