ступенями, уходившими вниз к широким деревянным вратам, ведущим из основных княжеских палат. В этот день в твердыне было слишком тихо. Исчезли привычные звуки голосов прислуги и челяди. Прекратилась беготня детей княжичей и бояр первого сословия.

Мужчина сжал в руке ножны с накидкой, и смотря только перед собой стал спускаться вниз. Картины висящие на стенах, поднимающихся к самим сводам центральной башни, будто провожали князя хмурыми и молчаливыми взглядами хозяев полотен. Людей изображённых и увековеченных в летах, для истории последующих поколений.

Стража у врат тут же отдала честь, поклонившись и открытая широкие половины дверей для своего Государя, пока Всеслав закреплял накидку на погоне кителя и выходил на широкую площадь.

Над головой загрохотал гром, а яркая вспышка молнии рассекла небо, густым и сверкающим разрядом электричества. Именно он принес запах дождя, который вот-вот начнется. Однако подобная простая вещь казалась Всеславу невероятно знаковой. Он хотел, чтобы тела его людей, с честью отдавших свою жизнь, омыл дождь. Чтобы вода смогла забрать с их уснувших на веки лиц, следы крови, и унести за собой, явив их перед судом богов, как росу на свежескошенной траве.

Не умаляло ярости князя даже такое. Не могло остановить в сердце его стужу, которая только сильнее разыгралась, когда смотрел он на пять рядов из гробов, накрытых накидками с регалиями княжеской дружины.

— Подать коней! — гортанно пробасил Всеслав, зная, что его услышат, как и спиной чувствуя приближение Радолира и Боримира.

— Мы готовы, Государь! — молодой муж в черном кителе, который отвечал за княжескую стражу, подошёл к мужчинам, и поклонившись передал князю идентификатор.

Всеслав разблокировал прибор, и с силой сжав в руке, наблюдал за тем, что транслировалось из парламента в эти минуты.

Перед мужами встала объемная картина стоящего у трибуны того самого ушлого министра иностранных дел. Чинуш подключился к системе трансляции заседания по всем ретрансляторам столицы, и только за тем прозвучали его первые слова:

— Я рад приветствовать вас, коллеги и дорогой народ Руси Киевской. В это непростое время для нашего княжества, когда мы стоим буквально перед лицом вооруженного конфликта с невероятно сильным государством, наш Князь(!) — человек ниспосланный нам богами, устраивает древний ритуал, чтобы выбрать себе жену! Ритуал! Вдумайтесь в эту дикость в двадцать первом веке, когда все монархи давно заключают династические браки согласно договорам, подписанным на взаимных условиях. Так чего же хочет наш Князь? Он хочет жениться, чтобы ублажить свои желания? Или он, следуя своему священному долгу, сетует о судьбе своего народа? Что это за кощунственное наплевательское отношение к нормам, которые закреплены договорами между государствами всего мира?! Ладно этот ритуал! Это не самое страшное, что собирается сотворить наш новый правитель, которого уже простой люд требует на плаху за измену родине и попытку усадить на трон своего наследника бастарда! Так он ещё и затевает конфликт с монголами, который уже привел к непоправимейшим последствиям!!! Сорок два мужа из княжеской дружины были вынуждены отдать жизнь из-за нападения монгольских наемников на твердыню Днепра! И зачем вы думаете они пришли? Конечно за княжичем бастардом! Ребенком ханской рабыни!! Вдумайтесь за что погибли молодые мужчины! За что их матери проливают сейчас кровавые слезы!!! За то, чтобы наш Князь выиграл в затеянной им же войне против совершенно дружелюбного Монгольского ханства, которое десятки лет при правлении князя Изяслава только способствовало развитию Киевской Руси! Помогало! Поддерживало! И продлевало торгово-экономические отношения всегда только на выгодных для нас условиях! Что же мы видим теперь? Почил великий князь! Народ и бояре оплакивали его год, а вернули нам боги за это — кого? Кого нам даровал Сварог и Симаргл? Мальчишку, учинившего кровавую бойню прямо при делегациях иностранных монархий после собственной коронации! Такого князя вы хотите?! Я думаю многие из честного люда согласятся, что не такого правителя достойна Русь Киевская!

Медленно Всеслав сделал глубокий вдох через нос, кривясь и неотрывно смотря на фигуру вражины проклятого, который чуть не убил его сына, заставил всех считать Всеслава мальчишкой недостойным венца власти, впустил на его земли басурманов, чтобы те убили его людей, а теперь эта тварь в открытую и не стесняясь заявляет, что продал родину!

Князь неспешно поднимал взгляд от уже исчезающего изображения идентификатора, а на лице его проступал настоящий оскал холодного зверя.

Именно эта волчья пасть и спросила почти мёртвым, твердым и гортанным тоном:

— Кто ещё замешан?

— Половина парламентского кабинета, Государь! Им всем заплатили золотом за сдачу государственных интересов. Пограничные службы уже провели зачистку, а все предатели предстанут перед судом завтра поутру. Ждём вашего приказа! — ответил Боримир и переглянулся с Радолиром.

— То есть, — холодно и хрипло продолжил Всеслав, — весь совет министров? Я правильно понимаю?

— Да, Государь! — ответил Радолир, — Что прикажете делать с осуждёнными завтра?

— Казнить! — зло прорычал Всеслав, — Всем отрубить головы прилюдно на центральных площадях, чтобы потом воровать и убивать никому не повадно было! А тела всех наёмников засланных Терханом, за то, что убили моих парней, положить в гробы из чистого скадония, и сбросить в пограничные земли к басурманам! Прямо на их головы, и пусть хану своему спасибо скажут! За священный бесплатный металл в подарок от Князя Руси Киевской!

— Как прикажет, Государь! — резко и гортанно ответили мужчины, а Радолир продолжил:

— Семьи почивших мужей уже съезжаются к холмам круглого стола.

— Собрать всю личную княжескую дружину! Всем дружинникам в управлениях на местах в Киеве запретить и ногой за порог своих кабинетов ступать. Площадь Вече перекрыть, как и прилегающие улицы к зданию Парламента!

Всеслав приподнял лицо и с дрожью ярости осмотрев гробы под накидками, сжал зубы так, что те заскрежетали от напряжения.

"Не прощу! С этого дня не прощу ни одного предателя! Милость? Холодная сталь клинка будет моей милостью, твари!"

Князь оседлал коня, и лишь на какое-то короткое и опять такое желанное мгновение, обернулся в сторону окон княжеских покоев. Морана стучала копытом, ожидая, когда величественные и очень древние врата опустятся на другую сторону моста. Лошадь ждала, когда она снова поскачет по древесине, которой несколько веков, но сумевшей сохраниться благодаря металлическому покрытию скадонием.

Всеслав повернул лошадь к своей сотне и посмотрел в глаза сотника, который уверенно встретил взгляд Государя даже сквозь сплошную стену дождя. Накидка из чистой кожи прикрывала тело и одежды князя, но не могла скрыть холода исходившего от его фигуры.

— Сегодня!!! — пробасил князь, а Морана заржала, когда врата начали опускаться, а цепи спускового механизма зазвенели за спиной её хозяина, который продолжил, перекрикивая грозным голосом даже гул