— Думаю, примерно без пяти двенадцать. Не могла же я провести у окна больше пяти минут. Так что я позвонила насчет чая, и Кимберли мне его принесла.

— Вы рассказали ей про свет?

— Да, рассказала. Сказала, что этот свет между камней меня напугал и не дает заснуть. И поэтому мне захотелось чаю. И что мне нужно чье-то общество. Но Кимберли недолго у меня оставалась. Думаю, ей не разрешается болтать с пациентами.

Неожиданно вмешался Чандлер-Пауэлл:

— А вы не подумали о том, чтобы разбудить сестру Холланд? Вы же знали, что ее комнаты в том же коридоре, что ваш номер, и совсем рядом с вами. Она потому и ночует в отделении для пациентов, что должна быть доступна, если пациенту нужна ее помощь.

— Она могла подумать, что я веду себя глупо. И я не считала себя пациенткой, во всяком случае, пока мне не сделали операцию. И ведь мне не нужна была ее помощь — ни лекарство, ни снотворные таблетки.

В библиотеке воцарилась тишина. Словно впервые осознав важность того, что она говорит, миссис Скеффингтон переводила взгляд с Дэлглиша на Кейт и обратно.

— Конечно, я могла ошибиться насчет кружка света. Я хочу сказать, ведь была ночь, поздно, мне могло померещиться.

— А когда вы вышли в коридор, собираясь зайти к пациентке в соседнюю палату, — обратилась к ней Кейт, — тогда вы были уверены, что видели свет?

— Ну, наверное, была, а как же? Я хочу сказать, иначе я бы вот так не вышла из палаты. Но это не означает, что свет там действительно был. Я ведь совсем незадолго до этого проснулась, и, я думаю, глядя на камни и вспоминая ту несчастную женщину, которую там сожгли заживо, я могла вообразить себе, что вижу привидение.

— А до этого, когда вы услышали, как звякнули двери лифта и как лифт поехал вниз? — спросила Кейт. — Вы теперь тоже хотите сказать, что могли это себе вообразить?

— Ну, я не думаю, что могла бы вообразить, что слышу лифт. Я хочу сказать — кто-то, должно быть, им воспользовался. Но ведь это так просто сделать, правда? Я хочу сказать, любой, кто захотел бы подняться в отделение для пациентов, мог легко это сделать. Например, кто-то, приходивший к Роде Грэдвин.

Последовавшее за этим молчание, как показалось Кейт, тянулось долгие минуты. Потом заговорил Дэлглиш:

— Прошлой ночью, в какое-то время, вы, может быть, видели или слышали что-либо в коридоре рядом с вашей палатой или слышали в соседнем номере?

— Нет, ничего. Совершенно ничего. Я узнала, что кто-то есть в соседнем номере, только потому, что слышала, как туда старшая сестра заходила. Я хочу сказать, здесь, в клинике, всех держат очень конфиденциально.

— Но ведь мисс Крессет, разумеется, говорила вам об этом, когда провела вас в ваш номер? — предположил Чандлер-Пауэлл.

— Она только упомянула, что в клинике есть еще одна пациентка, но не сообщила мне, где она и кто она такая. Во всяком случае, я не понимаю, какое это имеет значение. И я могла ошибиться насчет света. Только я не ошиблась насчет лифта. Не думаю, что могла ошибиться, когда услышала, как лифт поехал вниз. Вероятно, это меня и разбудило. — Она обратилась к Дэлглишу: — А теперь я хочу уехать домой. Муж сказал, что меня не станут беспокоить, что на это дело поставят самую лучшую группу в Столполе и что я буду под защитой. Я не желаю оставаться в доме, где убийца разгуливает на свободе. И убитой ведь могла бы оказаться я! Может быть, это меня он собирался убить. В конце концов, у моего мужа есть враги. У людей, обладающих властью, всегда есть враги. А я была здесь совсем рядом, одинокая, беспомощная. А вдруг он перепутал бы двери и убил меня по ошибке? Пациенты приезжают сюда, потому что верят — здесь безопасно. И ей-богу, это вовсе не дешево. А как он сюда пробрался? Я рассказала вам все, что знаю, но не думаю, что могла бы рассказать это под присягой в суде. И не вижу, зачем мне это делать.

— Это может быть необходимо, миссис Скеффингтон, — ответил Дэлглиш. — Я почти уверен, что мне захочется поговорить с вами еще раз, и, если так случится, я, разумеется, мог бы повидать вас в Лондоне — либо у вас дома, либо в Скотланд-Ярде.

Такая перспектива явно не вызвала у нее энтузиазма, но, переводя взор с Кейт на Дэлглиша, миссис Скеффингтон, очевидно, решила, что разумнее всего будет обойтись без комментариев. Вместо этого она улыбнулась Дэлглишу и заговорила тоном ребенка, выпрашивающего подарок:

— И пожалуйста, можно мне теперь уехать? Я так старалась помочь, правда же старалась. Но ведь было поздно, я была одна и напугалась, а теперь все это кажется мне кошмарным сном.

Однако Дэлглиш пока не покончил со своей свидетельницей. У него еще оставались вопросы.

— Когда вы приехали, вам дали ключи от западной двери, миссис Скеффингтон?

— Да, дали. Старшая сестра. Мне всегда дают два сейфовых ключа. На этот раз я получила набор номер один. Я отдала их миссис Френшам, когда она помогала мне складывать вещи. Роберт пришел наверх, чтобы отнести чемоданы в машину. Ему не разрешили воспользоваться лифтом, так что ему пришлось тащить их пешком вниз по лестнице. Мистер Чандлер-Пауэлл должен бы нанять слугу-мужчину. На самом деле Мог не подходит для работы в Маноре ни в каком качестве.

— А где у вас находились ключи этой ночью?

— Думаю, у кровати… Нет, они лежали на столике рядом с телевизором. Во всяком случае, я отдала их миссис Френшам. Если они потерялись, я тут ни при чем.

— Нет, они не потерялись, — успокоил ее Дэлглиш. — Благодарю вас за помощь, миссис Скеффингтон.

Теперь, поняв, что свободна и может уехать, миссис Скеффингтон стала снисходительно любезна и принялась одаривать туманными благодарностями и притворными улыбками всех присутствующих без разбора. Чандлер-Пауэлл проводил ее до машины. Он, несомненно, воспользуется представившейся возможностью ее успокоить и снова снискать ее расположение, подумала Кейт, но вряд ли даже он может надеяться, что она будет держать язык за зубами. И она, конечно, уже не вернется. Не вернутся и другие пациентки. Пациенты могли вполне охотно и даже с приятностью испытывать душевные переживания и некоторый ужас при мысли о сожжении кого-то заживо в семнадцатом веке, но вряд ли окажут предпочтение клинике, где довольно беспомощная, только что перенесшая операцию пациентка была зверски лишена жизни. Если Джордж Чандлер-Пауэлл содержит Манор за счет доходов от клиники, похоже, ему придется туго. Это убийство не ограничится одной жертвой.

Они ждали, пока не услышали, как отъехал «роллс-ройс». В библиотеку вернулся Чандлер-Пауэлл.

— Следственная комната будет в Старом полицейском коттедже, — сказал Дэлглиш, — а мои офицеры остановятся в Вистерия-Хаусе. Я был бы благодарен вам, если бы ваши домочадцы собрались в библиотеке через полчаса. Тем временем оперативники обследуют западное крыло. Спасибо, что предоставляете библиотеку в мое распоряжение еще на час или около того.

К тому времени как Дэлглиш с Кейт вернулись на место преступления, тело Роды Грэдвин уже увезли. Двое служителей морга с легкостью, какую дает долгая практика, поместили тело в мешок для трупов, задернули молнию и вкатили носилки в лифт. Бентон вышел, чтобы проследить, как отъедет машина «скорой помощи», присланная вместо спецперевозки, чтобы забрать тело. Он должен был также встретить оперативников. Фотограф, крупный, но очень легко двигающийся и немногословный человек, уже завершил свою работу и уехал. И вот теперь, прежде чем приступить к длительной рутинной процедуре опроса подозреваемых, Дэлглиш с Кейт вернулись в опустевшую спальню погибшей.