Спокойным и властным тоном он сказал:

— Коммандер Дэлглиш просил меня дать ему возможность воспользоваться этой комнатой, чтобы он и его офицеры увидели и опросили нас всех вместе. Я думаю, вы все уже знакомы с мистером Дэлглишем, детективом-инспектором Мискин и сержантом-детективом Бентоном-Смитом. Я здесь не для того, чтобы произносить речь. Я только хочу сказать, что то, что произошло у нас прошлой ночью, ужаснуло нас всех. Теперь наш долг всячески содействовать полицейским в расследовании. По всей вероятности, мы не можем надеяться, что об этой трагедии никто за пределами Манора не узнает. Отвечать на вопросы прессы и других средств массовой информации мы поручим экспертам, а всех вас я попрошу не разговаривать ни с кем за пределами этих стен, по крайней мере в ближайшие несколько дней. Коммандер Дэлглиш, может быть, теперь вы возьмете слово?

Бентон достал блокнот. Он еще в начале своей карьеры изобрел совершенно особый и несколько необычный метод стенографической записи, который, хотя и взял кое-что от оригинальной системы мистера Питмена, служил исключительно для личного пользования. Память у его начальника была почти идеальной, но обязанностью Бентона было наблюдать, слушать и записывать все увиденное и сказанное. Он понимал, почему А.Д. решил устроить этот предварительный групповой опрос. Важно было получить общее представление о том, что точно происходило здесь с момента, когда Рода Грэдвин приехала в Манор днем 13 декабря, а этого вернее всего можно было добиться в присутствии всех, кого это касалось, чтобы каждый мог что-то добавить или сделать поправки. Большинство подозреваемых способны лгать довольно убедительно, если их опрашивают индивидуально, некоторые и правда делают это совершенно виртуозно. Бентон вспомнил несколько случаев, когда рыдающие любовники или родственники, с явно разбитыми сердцами, умоляли помочь им раскрыть убийство, тем временем точно зная, где сами они спрятали труп. Однако придерживаться лжи на людях гораздо труднее. Подозреваемый способен хорошо владеть выражением собственного лица, но реакция его слушателей может вывести его на чистую воду. Дэлглиш обратился к собравшимся:

— Мы собрали вас всех вместе с целью получить общую картину того, что точно происходило с Родой Грэдвин с первого момента, как она здесь появилась, до того, как был обнаружен ее труп. Мне, конечно, нужно будет поговорить с каждым из вас по отдельности, но я надеюсь, нам вместе удастся добиться некоторого успеха в ближайшие полчаса или чуть дольше.

Наступившую тишину нарушила Хелина Крессет, сказав:

— Первым, кто увидел мисс Грэдвин, был Могуорти, открывший ей ворота. Принимавшая ее группа состояла из сестры Холланд, мистера Уэстхолла и меня. Мы ожидали ее в Большом зале.

Мисс Крессет говорила спокойным тоном, ее слова звучали сухо и прозаично. Однако смысл сказанного был Бентону предельно ясен: «Если нам обязательно надо публично разыгрывать здесь эту шараду, давайте, ради всего святого, покончим с ней поскорее».

Могуорти пристально уставился на Дэлглиша.

— Это точно. Она приехала вовремя, ну, более-менее. Мисс Хелина говорила, чтоб ожидать ее после чая, до обеда, и я с четырех часов в оба глаза ее высматривал. А в шесть сорок пять она и приехала. Я ей ворота открыл, а машину она сама припарковала. И сказала, что сама с багажом справится — только один чемодан, и тот на колесах. Очень решительная дама. Я обождал, пока она к Манору вернется, и увидел, как дверь главного входа открылась и мисс Хелина ее ждет. Так что я посчитал, что мне там делать больше нечего, и пошел домой.

— Вы не вошли в Манор, хотя бы затем, чтобы отнести ее чемодан наверх, к ней в палату? — спросил Дэлглиш.

— Нет, не вошел. Если она могла этот чемодан с парковки прикатить, я посчитал, она и наверх, на этаж для пациентов может его поднять. А если нет, кто-нибудь бы это сделал. Последнее, что я видел, так это как она в дверь главного входа вошла.

— А вы заходили в Манор в какое-то время после того, как видели, что мисс Грэдвин приехала?

— А с чего бы я вдруг туда зашел?

— Я не знаю, — ответил Дэлглиш, — я просто спрашиваю, заходили вы туда или нет?

— Нет. И раз уж мы про меня разговариваем, я люблю про все прямо говорить, без всяких там фиглей-миглей. Я знаю, чего вы спросить хотите, так я вам это дело облегчу. Я знал, где она спит — на пациентском этаже, где ж еще-то? И у меня есть ключи от двери в сад, только я в глаза ее не видел после того, как она в дверь главного входа вошла, ни живую, ни мертвую. Я ее не убивал. И кто убил — не знаю. Если б знал, точно вам сказал бы. Я убийства не одобряю.

Тут вмешалась мисс Крессет:

— Мог, тебя никто не подозревает.

— Вы-то, может, и нет, мисс Хелина, а другие — да. Я-то ведь жизнь знаю. Лучше говорить прямо.

— Благодарю вас, мистер Могуорти, — сказал Дэлглиш. — Вы говорили прямо и очень нам помогли. Есть ли что-нибудь еще, о чем вы могли бы вспомнить и что нам следовало бы знать? Что-то, что вы видели или слышали после того, как ушли? Например, видели ли кого-нибудь рядом с Мэнором, может быть, кого-то незнакомого или кто себя подозрительно вел?

На это Мог твердо ответил:

— Всякий чужак у Манора, когда стемнеет, для меня подозрительный. А прошлой ночью я никого не видел. Да только на площадке рядом с камнями машина была припаркована. Не когда я ушел, а позже.

Заметив быстро подавленную Могом ухмылку хитроватого самодовольства, Бентон подумал, что момент для этого сообщения был выбран вовсе не по наивности, как это выглядело на первый взгляд. То, как оно было воспринято, несомненно удовлетворило Мога с лихвой. Никто не промолвил ни слова, но в наступившей тишине Бентон расслышал чей-то потрясенный вдох. Новость явилась неожиданностью для всех, на что Мог и рассчитывал. Бентон смотрел на их лица, на то, как они переглядывались друг с другом. Наступил миг всеобщего облегчения, тотчас же спрятанного от чужих глаз, но несомненного.

— Вы запомнили что-нибудь об этой машине? — спросил Дэлглиш.

— С закрытым кузовом, темноватая — черная или, может, синяя. Фары были выключены. Кто-то сидел на месте водителя, только я не знаю, был там кто еще или нет.

— Вы регистрационный номер не запомнили?

— Нет, не запомнил. С чего бы мне номера машин запоминать? Я просто мимо на велосипеде ехал, домой от миссис Ады Дентон, из ее коттеджа. Я там рыбу с жареной картошкой ел, как у нас по пятницам заведено. А когда я на велике, то я с дороги вовсе глаз не свожу, не как другие некоторые. Все, что я знаю, так это — что там машина стояла.

— В какое время?

— Еще полуночи не было. Может, на пять или десять минут пораньше. Я всегда рассчитываю домой к полуночи попасть.

— Это очень важное свидетельство, Мог, — сказал Чандлер-Пауэлл. — Почему же вы раньше об этом ничего не говорили?

— А с чего бы вдруг? Вы же сами сказали, чтоб нам не сплетничать про смерть мисс Грэдвин, пока полицейские не приедут. Ну вот, ихний начальник теперь тут, так что я и говорю ему про что видел.