Подход Маркса здесь заключается в том, чтобы установить диалектические взаимоотношения между потребительной стоимостью и меновой стоимостью в форме, которую они принимают в товаре. Товар также выражает целый ряд общественных отношений. «Всестороннее отчуждение», о котором пишет Маркс, исследуется более детально в «Экономико-философских рукописях 1844 года» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 41–174). Там Маркс показывает, что люди в процессе истории становятся все более и более отчужденными от 1) продуктов своего труда (от мира объектов и от природы), 2) от производственной деятельности (поскольку утрачен контроль над средствами производства), 3) от своего собственного внутреннего «родового существа» (в том смысле, что человеческие существа являются частью природы и поэтому имеют человеческую природу), 4) друг от друга (поскольку каждый индивид, обладая своей самостью, вынужден вступать с другими в отношения конкуренции, а не кооперации). Все эти аспекты «всестороннего отчуждения» присутствуют в товаре. Товар как простой объект или «вещь в себе» замещается в анализе Маркса товаром как выражением многочисленных социальных отношений, который путем простой смены владельца может претерпевать радикальные трансформации значения. «Товар» вбирает в себя все, что содержится в социальной ситуации, в которой он был произведен и употреблен. Именно этот реляционный и диалектический стиль анализа отличает Маркса от всех традиционных мыслителей. В этом стиле рассуждения, несомненно, сквозит бунт и неприязнь: Джоан Робинсон (цитируемая в Ollman, 1971, 188) жалуется, например, на то, что в анализе Маркса «Гегель сует свой нос в наши с Рикардо дела». Но внимательное чтение вышеприведенного пассажа показывает, что формулировка Маркса не лишена смысла. В некоторых отношениях она более плодотворна, чем стратегия Джевонса. Последняя предполагает две отдельные ценностные системы, между которыми с помощью теоретических ухищрений могут быть установлены функциональные отношения. Такая постановка вопроса обогатила нас важными результатами (особенно в маржиналистской экономической теории), но в контексте потребительной стоимости и меновой стоимости она привела экономическую теорию либо к бесполезным дискуссиям о математических параметрах функций полезности, либо к ориентации на достаточно пустое понятие «выявленных предпочтений», которое просто признает, что люди ведут себя так, как ведут. Географы, планировщики и социологи, с другой стороны, рассматривали товары, принимая в расчет только их потребительную стоимость или, в поисках аналитического просветления, заимствовали без тени смущения концепции из маржиналистской теории. Потребительная стоимость обеспечивает концептуальную основу традиционного географического и социологического подходов к проблемам землепользования, но она используется таким образом, что исследования землепользования оказываются «вне сферы интересов политической экономии». Поэтому следует обратить внимание на марксистский способ рассмотрения потребительной и меновой стоимости в их диалектической связи друг с другом, предлагающий нам две манящие перспективы — наполнение новой жизнью географических и социологических исследований землепользования и наведение мостов между пространственным и экономическими подходами к проблеме городского землепользования. Последнее может быть полезно в равной степени как для современной экономики, так и для современного пространственного анализа.

И сама земля, и ее благоустройство в современной капиталистической экономике являются товарами. Но они не обычные товары: поэтому понятия потребительной и меновой стоимости обретают смысл в достаточно специфической ситуации. Особого внимания требуют шесть характеристик: