Может, кто и счёл бы россказни сии пустыми страхами, но не я, ибо сам нос к носу сталкивался с вещами пречудесными. А учитывая горячность гусарского нрава и широту русской души, сей же час прилюдно пообещал крестьянам разобраться с хищником! Не скажу, что обещание моё народ воспринял на ура, либо – не поверили, либо – соображали медленно…

Но жажда подвигов распирала грудь, а полковник Гётальс заявил, что скорее откусит себе голову, чем пропустит такую чудесную забаву! Дескать, его спаниель специализируется именно на травле волков и равных ему в этом деле нет. Пришлось уступить, да и, признаться, участие столь опытного охотника по порке дичи было для меня крайне полезным. Как офицер французской армии, Гётальс ни за что на свете не поднял бы оружия против своих соотечественников, но избавление крестьян от Железного Волка объявил чисто национальной забавой, популярной среди нормандской аристократии ещё со времён жеводанского оборотня.

Дабы ни с кем не делиться славой, я отпустил героев своих вперёд на Гродно, а сам с полковником остался в селе для устроения похвальной засады. Недоверчивые местные жители, посовещавшись, выдвинули-таки нам проводника, горячего литовского парня с популярным именем Валдис.

– Этот фолк оч-чень кросен с фиду! – важно объяснял он, пока мы занимались ружьями. – Он фсех есст и кусаййет, у него фосемь лап, фелликие класса и железная шкура – пули плющит!

– Меня тоже после вчерашнего, – неизвестно кому пожаловался я.

Полковник всё равно речь юноши не понимал, да ему это и не было интересно. Гётальс относился к редкому виду искателей приключений, коих волнует не столько результат, сколько сам процесс.

Так что наводящие вопросы приходилось задавать мне:

– И давненько он у вас тут лютует?

– С саммофа начала фойны.

– Почти год?! – ахнул я, дивясь их долготерпению.

– Та, недафно…

– Сегодня же вечером отведёшь нас в лес, покажешь тропу, где Волк оставлял следы чаще всего.

– Какк?! – поразился он. – Но фы же чистите ружья… А, фы хотели скасать, сафтра феччером!

– Сегодня! А чистку мы закончим через полчаса.

– Каккие фы скорые… – восхищённо покрутил головой простодушный Валдис. Видимо, они тут всё привыкли делать основательно и неторопливо. Наверняка и завтракали ближе к ужину, и сено косили в декабре, и свадьбы справляли на девятом месяце…

Зимний лес казался выкованной из серебра звонкой сказкой. Хоть и осточертел он мне за все дни и ночи партизанствования, однако ж сердце не очерствело к красоте, с восхищением отзываясь на заснеженные ели, индевелые дубы и родные до икоты берёзки. Именно снег по идее и должен был выдать нам серого злодея – на свежевыпавшей сияющей скатерти любое, самое лёгкое прикосновение оставляло чёткий, ясно видимый след.

Вот следы-то мы нашли быстро: на большой дороге, со стороны Гродно, двумя ровненькими рядами шли глубокие отпечатки волчьих лап. Гётальс обалдел первым…

– Друг мой, насколько я разбираюсь в повадках и походках зверя – такого существа в природе просто не существует!

– А по моему некомпетентному мнению, – скромно заметил я, – раз есть следы, то существует и животное, их оставившее, нет?

– Но это невозможно! Отпечатки левой и правой лапы подразумевают совершенно нереальную величину туловища. Этот Волк, выходит, размером с лошадь! И к тому же у него не восемь (что тоже бред!), а шестнадцать ног… Хотя и это, знаете ли, тоже бред и несколько противоречит учебнику традиционной зоологии. Надо идти по следу вплоть до его логовища!

– В Гродно мы не пойдём, там венгерцы, – не согласился я. – А в другую сторону – вообще неизвестно, сколько понадобится топать, темнеет уже… Давайте усядемся в засаду прямо здесь: вдруг повезёт и Волк решит тут прогуляться?

После недолгих препирательств мы уселись у дороги на пеньке, спина к спине, держа ружья на взводе. Изрядно шокированный немыслимой активностью наших действий, добродушный Валдис расположился поближе к кусачему спаниелю, зачем-то рассказывая ему историю своей любви. Сердце парня пленила пышноволосая эстонка, умеющая не только чистить картошку ногтем, но и самостоятельно завязывать шнурки на валенках. Пёс слушал без интереса…

Через час стемнело уже изрядно. Мы допили последнюю флягу согревающего и честно собирались вернуться в село, когда со стороны леса послышались какие-то скрежещущие звуки.

– Этто он! – на всякий случай сообщил Валдис, залезая на одинокую сосну. Первую ветку он одолел успешно, а если повезёт, то к утру долезет и до четвёртой.

– Стреляем залпом, – тихо предупредил Гётальс. – И, мон ами, ради всего, что вам свято, цельтесь в глаз, дабы не испортить шкуру. Такой трофей может достаться истинному охотнику лишь раз в жизни!

* * *

Мы дружно улеглись, скрываясь за тем же пеньком, приветливо выставив на дорогу ружья. Опытный спаниель подполз к хозяину за полевыми указаниями. Полковник что-то шепнул ему в длинное ухо и махнул рукой вправо – пёс уполз в обход.

Лязг и скрежет усиливались. По звуку более всего это напоминало ржавую железную телегу, но существо, бодро выкатившее нам навстречу, вне всякого сомнения, было Волком! Громадного роста, толстый, как карета, с горящими оранжевым пламенем глазами, распахнутой пастью и… непонятными, многочисленными ногами. Чудовище было столь ужасающе нелепо, что я высунулся из-за пенька, позорнейше пропустив команду «пли!». Вороненый ствол ружья моего французского друга громыхнул огнём! Один глаз волка погас…

Не дожидаясь, пока меня обложат на всех языках в соответствии с многогранными возможностями драгунской фантазии, я поспешно выстрелил зверю в грудь. Раздался звонкий щелчок, словно моя пуля ударилась в листовое железо.

– Чёрт дери! – вскрикнули мы с Гётальсом.

Железный Волк чуть повернул в нашу сторону ужасную голову, и… ни в чём не повинный пенёк разнесло прямым попаданием из пушки! Как нас не задело – по сей день не могу дать вразумительного ответа.

– За ним! – хрипло кричал откуда-то из-под сугроба плотно утрамбованный полковник. – Он ранен, далеко не убежит! Ату, ату! Фас!

– Мы тоже не убежим, – трезво возразил я, прикидывая, сколько ж мне придётся спускаться вниз с того самого дерева, где на полверсты ниже сидел бледный от храбрости литовец. Как я там оказался (сам залез или взрывом забросило?), в упор не помню…

– Он ушёлл, – минут через десять напомнил Валдис. – Но фы его не убилли!

– Почему это?

– Так федь ушел! А мёртфые не ходят, я проферялл…

Спорить не хотелось, как, впрочем, и топать по зимней дороге неизвестно сколько, преследуя раненого хищника. По зрелом размышлении было принято компромиссное решение – продолжить охоту на рассвете. Если следы не заметёт, мы нагоним его, ослабевшего от ран, и добьём прикладами. Или он нас – хвостом по маковке…